Выбрать главу

1) Вступить мне, тотчас же, по прибытии в Севастополь, на перевязочные пункты (в начале ноября) было бы, по моему мнению, более эффектно, чем полезно, и я до 19 января 1855 г., действительно, не присутствовал на севастопольских перевязочных пунктах. Я с первого же дня моего прибытия под Севастополь в 1854 г. вплоть до января 1855 г. был занят в госпиталях (бараках) на Северной стороне, в Бахчисарае и Симферополе (где пробыл около 3 недель), переполненных тогда донельзя тяжело ранеными после Инкерманской битвы, после первого бомбардирования, и даже еще оставшимися после сражения под Альмою; в течение месяца не проходило почти ни одного дня, в который бы не было делано в этих лазаретах от 10 до 20 различных операций и накладывания неподвижных повязок; в одних бараках и батареях, на Северной стороне, лежало более 100 ампутированных и резецированных; несколько сотен таких же были скучены в Бахчисарайском и Симферопольском лазаретах; сверх того, в Симферополь прибыла Община сестер милосердия (Крестовосдвиженская), которую я должен был, по поручению ее императорского высочества великой княгини Елены Павловны, разместить по лазаретам.

Между тем севастопольские перевязочные пункты, после Инкерманской битвы, не представляли поприща для научно-врачебных занятий; правда, с батарей и после ночных вылазок приносились в Морской госпиталь и в Дворянское собрание почти ежедневно несколько раненых, требовавших иногда операций, но почти до половины декабря трудно раненые и оперированные на этих пунктах пересылались на Северную сторону.

Это распоряжение г-на администратора в Дворянском собрании, д-ра Рождественского, имело ту хорошую сторону, что прекрасное помещение в Дворянском собрании не было завалено ранеными с гноящимися ранами, а оставалось пригодным для свежераненых и для первых перевязок, хотя, с другой стороны, бараки на Северной стороне переполнились от этих транспортов трудно больными и пиэмиками. Но потом, когда оперированные, по новому распоряжению другого директора, (Имеется в виду X. Я. Гюббенет) начали задерживаться в Дворянском собрании, то Севастополь лишился на целые месяцы одного из лучших помещений для свежераненых.

Этим и объясняется, почему операции, произведенные в Дворянском собрании, когда оно было только перевязочным пунктом, после первого бомбардирования дали довольно порядочный результат, а потом, пиэмия, развивавшаяся там от скучения оперированных, начала заражать и свежераненых и свежеоперированных так, что когда я, 19 января, по настоянию князя Васильчикова, принял на себя заведывание главным перевязочным пунктом в Дворянском собрании, я нашел там около 150 оперированных и раненых и почти буквально ни одного не нашел с чистой раной; у всех были гнойные затеки, острогнойный отек и пиэмия. Итак, спешная деятельность на перевязочных пунктах не дала блестящих результатов, и если я, не рассчитывая на эффект, отказался на первое время от интересных занятий на перевязочных пунктах, а сосредоточил мою деятельность на осмотр нескольких тысяч раненых в симферопольском и других лазаретах и на наблюдение за ходом лечения в бараках, то я был все-таки не менее полезен и, во всяком случае, не более вреден, чем другие.

2) Что касается до ночной вылазки 8 января, в которой будто бы в первый раз был предпринят способ сортирования раненых, то со стороны лица, введшего его в употребление, было весьма предосудительно, что оно ни мне, ни другим врачам ни тогда, ни после ничего не сообщило об этом полезном нововведении. Этим оно, как скрывавшее свой талант в землю, причинил много вреда ближнему.

После 8 января было еще несколько стычек, была и знаменитая ночная вылазка 10/22 марта 1855 года у Камчатского редута, о которой также упоминается и в новоизданной брошюре (на стр. 79-80); были и первые дни сильной бомбардировки на другой день Светлого праздника; автор брошюры ни разу, однакоже, не показал нам своего способа на деле; он бывал нередко в Дворянском собрании и даже ночевал там однажды, а, между тем, он ни единым словом не намекнул ни мне (Опубликована след. записка П. к Гюббенету, 11 марта 1855 г.: "Прошу Вас придти ко мне раньше, чем пойдете на перевязочный пункт. Мне нужно переговорить с Вами" ("Особое прибавление" к No 4 "Вестника" за 1872 г.).

Разговор был о присылке к П. ста раненых, преимущественно со сложными переломами верхней конечности.) и никому из нас о своем способе сортирования раненых,- хотя он и не мог не видеть, что наши меры в то время не были еще достаточны против хаоса от ночных наплывов раненых на наш перевязочный пункт. Как же это объяснить?

Мало того, при знаменитой вылазке с Камчатского редута, когда я,- едва оправившись от тифоида,- сделал первую попытку сортирования раненых, назначенных для ампутации, автор брошюры,- я это очень хорошо помню,- прибыл на другой или третий день в Дворянское собрание и сам, жалуясь на свое беспомощное положение в Морском госпитале,- куда были перенесены в ночь все раненые с Камчатского редута,- рассказывал нам про свое отчаяние. И действительно, было от чего отчаиваться: он и врачи в Морском госпитале это говорили тогда, и он, и они, распорядились тотчас же, ночью, делать ампутации, а между тем раненых приносили все более и более и стеснили операторов до того, что им едва можно было двигаться; вследствие этого целую неделю после вылазки приносили к нам, с заведываемого г. автором брошюры пункта, вовсе не перевязанных раненых с раздробленными костями.

Теперь, в брошюре он извиняется тем, что "самые лучшие инструкции не могут быть всегда соблюдаемы (стр. 79)" и что "при внезапном наплыве раненых, недостатке места (?) и при совершенном мраке (?) сортировка не могла быть вполне соблюдена".

Дело в том, что она вовсе еще не была тогда известна автору. На внезапность наплыва, на мрак и недостаток места ссылаться нельзя. Князь Васильчиков дал знать врачам о предстоящей вылазке; места в огромном Морском госпитале довольно нашлось бы при лучшем распоряжении ранеными, против мрака могли быть в запасе свечи. Как бы то ни было, но мне кажется, что кто, зная, не применяет знания к делу, тот поступает неизвинительно, а кто, зная о полезном, не сообщает своего знания вовремя другим,- тот поступает недобросовестно. (В цитированном выше письме к И. В. Бертенсону от 29 декабря 1870 г. П. заявляет: "Мне бы было очень желательно, чтобы предложения мои в Отчете [о поездке 1870 г.] касательно деятельности Общества были подвергнуты всестороннему обсуждению" ).

Напрасно, однакоже, мы бы стали укорять автора в его неумении или, боже сохрани, в его недобросовестности и скрытности. Он, так же как и я, до больших дел под Севастополем, просто не знал да и не мог знать этой "простой", по его словам, меры (стр. 78). Побыв не более 6 недель на одном из перевязочных пунктов в самое глухое и тихое время (между ноябрем и половиною января), даже и при большей опытности в военной хирургии, нельзя было сразу примениться и отстать от прежних убеждений школы, т. е. тотчас же сортировать раненых, не теряя ни минуты времени.

3) Главное же, в Севастополе, до больших вылазок и до второго бомбардирования (март, апрель), т. е. после Инкерманского сражения, не было ни надобности, ни средств производить сортировку раненых; она была бы в то время ошибкою, а не заслугой.

Г. автор в насмешку называет ее то важным открытием, то простым делом (стр. 78); но простым делом может сортировку раненых назвать только тот, кто ее не знает по опыту. Это, напротив, одна из самых трудных мер военно-врачебной администрации, а потому не было и никакой надобности применять ее ни 8 января 1855, ни в других еще менее значительных стычках вплоть до вылазки 10/22 марта у Камчатского редута.

Какая надобность, в самом деле, сортировать сотню или две раненых, имея до 10 врачей под рукой? Тут должно оказывать тотчас же помощь всем нуждающимся в хирургических пособиях, а 8 января 1855,- можно утверждать положительно,- в Дворянское собрание не могло быть принесено таких раненых более 50-60; в Дворянском собрании нельзя было поместить более 150 коек, а на Северную сторону, я положительно уверяю, в течение всего января 1855 г. не было разом доставляемо более 10-20 свежих раненых. Если бы было тогда более 100-200, куда же бы они могли деваться, после сортировки? В Морской госпиталь из Дворянского собрания не отсылались раненые, да по недостатку в транспортных средствах их и нельзя было тотчас отсылать.