После Троицкого тоннеля Михаил Владимирович попал в плен. Но пробыл в лагере всего несколько дней. Работая на ремонте железнодорожного пути, он удачно бежал в Симферополь, некоторое время скрывался у знакомых, а затем связался с крымскими подпольщиками и по их заданию работал в паровозном депо. Семья его, эвакуированная в начале войны на Дальний Восток, после освобождения Крыма вернулась благополучно на родину.
В Евпатории живет и трудится бывший командир [273] бронеплощадки Борис Николаевич Кочетов. Он по-прежнему на колесах, только теперь уже за рулем автомашины. Он шофер евпаторийского таксомоторного парка.
Жестоко обошлась судьба с Лаврентием Фисуном — нашим баянистом и комендором.
Попав в плен, он на этапе Херсон — Николаев совершил неудачный побег. Его задержали и доставили в херсонскую тюрьму. Три месяца продержали в карцере — каменном мешке, в котором можно было лишь стоять согнувшись. Дальше — лагеря Белоруссии, Западной Германии. В 1945 году его освободили союзники.
Пребывание в фашистских застенках не прошло бесследно: спустя два-три года у Лаврентия Иосифовича начали отмирать конечности. Ему ампутировали ноги и руки.
Первая семья его погибла от бомбежки. Женился второй раз. Жена его Любовь Мефодьевна — хорошая женщина. Работает в совхозе, воспитывает сына и очень внимательна к мужу.
Заботятся о ветеране и местные власти города Луганска: ему выделили трехкомнатную квартиру, изготовили кресло для передвижения. Не забывает Лаврентия Иосифовича и молодежь. Со всех концов нашей необъятной Родины он получает письма. «И пусть я без ног и без рук, — пишет ветеран, — но мне придает силу и мужество большая душевная забота обо мне». Бывший машинист Александр Андреевич Ковалинский живет на Донбассе. Он уже вышел на пенсию.
Наш неутомимый шофер полуторки Петр Гончаров так и не расстается с баранкой автомашины. Недавно он приезжал ко мне из Казахстана.
Несколько лет тому назад мне довелось выступить с воспоминаниями о боевых делах экипажа бронепоезда по Центральному телевидению. После этого я начал получать письма от многих людей, смотревших передачу. Надо, ли говорить, что самыми радостными, самыми волнующими были письма от железняковцев, которых мы считали погибшими.
Откликнулся бывший командир первой пушки на бронеплощадке лейтенанта Буценко — Василий Дмитриевич Дробина. Вот его письмо. [274]
«Смотрел передачу. Видел вас, видел наш родной броневик (в передаче были использованы кадры военной кинохроники, на которых был запечатлен «Железняков»), на котором мне пришлось воевать от первого дня до конца. Никогда не забудутся те дни, когда мы были блокированы в Троицком тоннеле, когда немцы забрасывали нас дымовыми шашками. Вспоминаю, [275] когда вы, играя на гитаре, пели песни. Одну из них я хорошо запомнил, она называлась «Их было три» — песня о трех эсминцах, погибших геройски в неравном бою с врагами. Никогда не забудутся те наши товарищи, которые сложили головы за Родину. Борис Зорин, командир наш Харченко, комиссар Порозов…
Какие были люди! Вспоминаю, как на нас пикировали сотни фашистских самолетов, как засыпало в тоннеле нашу бронеплощадку с людьми… Я был ранен тогда, сделал мне перевязку наш фельдшер, кажется, его звали Саша Нечаев. В последний день во время перерыва мне удалось вместе с заряжающим Вовком уйти из города. Добрались мы до Песочной бухты, потом пришли к 35-й батарее — последнему рубежу Севастопольской обороны… Потом мыс Херсонес, край крымской земли.
Пятеро суток скрывались мы в херсонесских скалах, без пищи и воды, пока немцы, голодных, обессиленных, не подобрали нас. Не буду описывать того, что пережил в фашистском плену, но повоевать мне еще пришлось. И я счастлив, что вместе со своими друзьями кончил войну в Берлине, праздновал Победу в самом фашистском логове. Сейчас работаю директором производственно-технического училища в Николаеве».
Получил я письмо и от замкового первого орудия Василия Тихоновича Суржана. Ему, как и некоторым другим железняковцам, удалось выбраться на Большую землю в последние дни обороны. 27 июня во время боя в Килен-балке его контузило, и он очнулся уже в Геленджике. После выздоровления воевал под Тереком и Грозным, потом освобождал Киев, Ровно, участвовал в сражении на Сандомирском плацдарме. 19 января 1944 года на танке Т-34 башенный стрелок Василий Суржан ворвался в немецкий город Бреслау-на-Одере. На своей тридцатьчетверке он дошел до Берлина. А 9 мая 1945 года освобождал Прагу. Здесь на одной из площадей его танк был установлен на постаменте как памятник мужеству и доблести советских воинов-освободителей.