– Так вот, господин бригадефюрер, – сказал маршал таким тоном, словно они и не прерывали своего разговора в штабном вагоне бронепоезда, – что касается баронессы Валерии…
– Согласен, лучшая из тем, которую можно избрать в этом отстойнике рая, – признал фон Гравс.
– То, что при минутном свидании она пленила меня своей красотой, не столь уж существенно. Было бы странно, если бы этого не произошло. Куда важнее, что эта румыно-венгерская аристократка оказалась рядом с неискушенным в великосветских интригах Карлом Литкопфом, владельцем значительной части нефтяных и газовых богатств Румынии, – кивнул он в сторону двери, за которой скрывался один из рода нефтяных магнатов.
«Так уж и неискушенным… – не поверил ему барон. – И это – о Литкопфе?!» Но вслух произнес:
– К слову, этот румынский промышленник является германцем по происхождению, а также крупным держателем акций таких германских военно-промышленных концернов, как «Крупп АГ», «Фарбениндустри ИГ» и некоторых других, – подлил бригадефюрер нефти в огонь любопытства вождя нации.
– Об этом я тоже помню.
– Мало того. Чуть ли не официально числясь любовницей этого магната, баронесса в то же время приобрела статус не менее официальной невесты его сына, капитан-лейтенанта Отто Литкопфа, командира нашей штабной яхты «Дакия».
– Вот как, оказывается, сын Литкопфа «умело» командует штабной яхтой «СД-Валахии»! Этот момент я как-то упустил. – И на лице кондукэтора действительно вырисовалась улыбка человека, неожиданно докопавшегося до важной истины.
– Никаких претензий к нему как капитану яхты у меня нет, – попытался фон Гравс оставаться справедливым по отношению к Литкопфу-младшему.
– Не о нем сейчас речь, – покачал головой Антонеску. – Не для того ли вы позволили баронессе прижиться на яхте, чтобы через капитана она могла подступиться к его папаше? Только так, начистоту…
13
Гродов предупредил посты, что ждет гонцов из хутора, и тут же пошел встречать «бронированное чудовище» за линию окопов. Водитель прекрасно знал, где находятся батальонный КП и «переправа» через линию окопов, поэтому, включив фары, гнал по освещенной неярким лунным сиянием степи напрямик, то исчезая в очередной неглубокой балке, то вновь возникая на ее склоне.
Наблюдая эту степную автогонку, капитану оставалось разве что молиться, чтобы с одного из склонов машина не сорвалась вверх колесами. Успокоился, только увидев, что свет фар уже прочесывает пространство прямо перед окопами. На недалекой передовой царило странное затишье, и тракторный рокот дизельного двигателя порождал в этой тиши многоликое громовое эхо. Осталось разве что гадать, почему ни один пушкарь, ни один минометчик противника так и не польстился на него.
В броневике кроме водителя был только разомлевший от бессонницы и безделия пулеметчик, поэтому, протиснувшись в отворенную им дверцу машины, комбат тут же забыл о его существовании. Оказаться на сиденье рядом с Терезией означало тут же оказаться в ее объятиях. При этом присутствие других мужчин ее не смущало. Распоряжение – гнать к командному пункту Гродов отдавал, уже уткнувшись в шею женщины, явно истосковавшейся не столько лично по нему, сколько вообще по любому мужскому телу.
– Неужели это опять ты, комбат? – с благоговением в голосе прошептала ему на ушко дунайская жрица любви.
– Самому не верится, – попытался интонационно подыграть ей Гродов.
– Даже попытка вырваться из того гадюшника, в котором я побывала, долго казалась невероятной. Но чтобы вот так, сразу же после перехода линии фронта, оказаться в объятиях своего капитана…
– Однако же место перехода ты избрала очень удачно. Или в данном случае от тебя ничего не зависело?
– Поначалу в отделе разведки «СД-Валахии» намеревались подослать меня к капитану Гродову.
– Чтобы свести его с ума? Тогда это самая мудрая и благословенная диверсионная операция в нынешней войне.
– С целью то ли завербовать его, то ли удушить в объятиях, – суховато обронила Терезия, не поддаваясь его ироническому настрою. – Слишком уж насолили им твои артиллеристы.
– Почему же отказались от этого замысла? Умереть от яда, подсыпанного в стакан водки рукой любимой женщины… Последний вздох, совмещенный со страстным поцелуем в женскую грудь…
Бронемашина ворвалась на охваченную полуразваленной каменной оградой территорию машинного двора, круто развернулась у штаба батальона и остановилась. Выбравшись из стального чрева, капитан помог сделать то же самое Терезии и тут же, с видом землевладельца, решившего показать свое имение новой пассии, осмотрелся. И ему было бы что показывать, если бы только он всерьез занялся благоустройством своих владений.