— Можешь в этом даже не сомневаться, — отрезал Белый, в последний раз сверкнув своими ледяными глазами, и вышел из дома так же резко и неожиданно, как и появился здесь, оставляя за собой трясущиеся колени, которые хотели сложиться где-нибудь поближе к полу.
— Кажется, он только что согласился? — запрокинула я голову, чтобы заглянуть в солнечные глаза Осеннего, что возвышался надо мной, подобно огненной горе.
— Похоже на то.
— Не злись на меня. Я ведь сказала правду, — я попыталась улыбнуться огромному оборотню, что стоял передо мной в обличии красивого мужчины с теплыми глазами.
Наверное, именно из-за цвета его глаз он совсем не казался чудовищем, располагая к себе так быстро, словно мы были знакомы целую вечность до этой нежданной встречи.
— Ты чертовски странная, — сокрушенно покачал каштановой копной волос Осенний, но всё-таки ослепительно улыбнулся, продолжив: — но очень отважная!
— И кто это мне говорит про странности?! — фыркнула я, окинув многозначительным взглядом его обнаженную фигуру до талии, и поспешно отвернулась, когда услышала приглушенный смех и фырканье трех оборотней, что занимали всё свободное пространство в доме.
— Я могу прикасаться к нему? — быстро кивнула я на Синеглазого, который начинал метаться в бреду, вздрагивая и стискивая крепкие белые зубы до скрежета.
— Разве ты не трогала его до этого? Делай всё, что посчитаешь нужным, только не щекочи!
Я бы улыбнулась на попытки Осеннего шутить, если бы дело не обстояло так плачевно.
Рана была глубокая и с рваными неровными краями.
Когти зверей не отличались особой стерильностью.
Ко всему прочему, он потерял очень много крови.
Его жизнь была в моих руках и полностью зависела от того, как я смогу применить всё то, чему меня учил дедушка всю мою жизнь.
Боже! Ведь этот огромный мужчина не был человеком!
Как я смогу определить необходимую дозу, когда буду готовить отвар?
Я не знала совершенно ничего о том, кем он являлся и как сильно они отличались от нас, чтобы иметь представление о том, стоило ли его лечить как человека или всё же как зверей!
Новый приступ тошноты скрутил живот с такой силой, словно мне дали пинок под ребра.
— Мы будем на улице.
Голос одного из близнецов привел меня в относительное чувство, когда мужчины быстро покинули дом, сверкнув своими голыми задами, и яркие глаза Осеннего уставились в ожидании на меня.
— Ну?
— Мне нужны вода, лекарства и травы, — пробормотала я, начиная хмуриться от своих мыслей и неясных догадок, ведь время было самым дорогим в нашем случае.
Я ринулась к выходу, увидев, как белый медведь и два черных мирно лежали у дома, словно огромные псы, вылизывая свою окровавленную шерсть, но замерла у порога, как только холодные голубые глаза впились в меня, подобно двум кинжалам.
— Тебе лучше оставаться в доме, — напряженно произнес за моей спиной Осенний, покосившись в сторону белого медведя, который сидел, не шелохнувшись, но разъедая нас глазами.
— Но мне нужно в сарай.
— Что там?
— Там ящик с травами и аптечка с медикаментами.
— Я принесу, а ты зайди в дом и закрой дверь.
Это было явно здравой идеей, если учесть, что желание Белого разорвать меня на мелких человечков читалось даже на этой постной медвежьей морде.
Осенний запихнул меня за порог, мелькая обнаженным стройным задом, и захлопнул дверь, когда я поморщилась, подумав о том, что если эта медвежья компания собиралась находиться здесь и дальше, то стоило их попросить прикрывать хотя бы переднюю часть тела.
Не факт, что они послушают.
Еще больше я сомневалась, что они сделают это, но попытаться нужно было.
— Я не знаю твое имя и вообще мало что знаю о тебе. Но, по крайней мере, теперь я знаю, что ты меня можешь понимать, — заговорила я с Синеглазым, мечась по дому в поисках чистого белья, и пыталась собраться с мыслями. — Так вот, я хочу, чтобы ты услышал меня и уяснил одну простую вещь: ты не умрешь! Даже не думай об этом! И если увидишь светлый туннель или… берлогу… то беги от нее как можно дальше, хорошо? Дедушка говорил, что, когда человек находится без сознания, он всё равно всё слышит. Ты ведь немного человек, да? Значит, и ты должен слышать!