Выбрать главу

— А почему Лютый ненавидит людей? — тихо прошептала я, касаясь губами мочки уха Севера, отчего его тело напряглось, а руки, поддерживающие меня за попу, сжались, обхватывая сильнее.

— Потому что меня изгнали из-за такой же мелкой излишне любопытной девчонки.

Я вздрогнула, жутко покраснев, когда услышала голос Лютого, который продолжал идти вперед, обернувшись, только чтобы стрельнуть своими злобными холодными глазами, сухо добавив:

— Только блондинки.

Неужели Лютый был влюблен в девушку?!

Я так и застыла с открытым ртом, глядя на широкую спину Лютого, который снова отвернулся, продолжив свой путь, и, как всегда, было невозможно определить его эмоции, но спросить об этом еще раз у Севера уже не получилось бы, как бы сильно я этого ни хотела.

Только я вздрогнула, когда еще одна рука ущипнула меня за попу и показались озорно сияющие солнечные глаза Янтаря, который хохотнул, поравнявшись с нами:

— Ну, теперь-то я понимаю, откуда пошли слухи о происхождении людей от обезьян. Зов предков заставил тебя залезть на эту волосатую «лиану»?

— Пнуть его? — усмехнулся Север, чуть повернув голову ко мне, пока я улыбалась, качая головой.

Кажется, нам были нужны эта передышка и приглушенный смех.

Всем нам.

Только веселье испарилось в морозном воздухе, когда Лютый неожиданно застыл, сжав большие кулаки, и аура ледяной ярости пропитала воздух так резко и неожиданно, что мне казалось, будто скоро нас обязательно пронзит молния.

Братья напряглись за миг, тут же заняв свои прежние места в строю, и косились на Севера, который благодаря чистой первородной крови мог чувствовать то же, что и Лютый:

— Брат, что происходит?

— Нас идут встречать.

— И много их?

— Один пока что.

Север почему-то посмотрел влево, чуть прищурившись от яркого солнечного света, который совершенно не грел, и в этом свете его синие глаза горели просто нереально ярко.

Мне можно было даже не смотреть туда, потому что я всё равно не видела ничего, кроме огромной льдины, которая простиралась на много метров в высоту и несколько километров в длину, словно целый остров в этом ледяном ужасающем мире, где даже сам воздух кусался, проникая в легкие с ледяным скрипом.

Пока я никого не видела и впереди, но отчетливо замечала, что Лютый начинает подрагивать, и волны ярости от него исходят с каждой минутой всё более ощутимо.

Такого еще не было.

И это было воистину страшно, когда берсерк, не знающий эмоций, кроме ледяной выдержки, неожиданно становится тем самым зверем и монстром, который не способен контролировать себя от распирающей ярости.

Лишь спустя несколько жутких минут, когда от напряжения стало ломить в висках, я смогла различить еще одну фигуру, шагающую прямо на нас.

Фигуру такую же огромную и мускулистую, под стать Лютому и Северу. А еще белокурую.

Светлые пряди этого мужчины ниспадали ниже мощных плеч, выглядя словно ореол в свете солнца, что поднималось за его спиной, в лучах которого невозможно было рассмотреть его лицо.

Лютый неожиданно издал жуткий рев, обернувшись в медведя, и кинулся вперед, рассекая воздух мощными огромными лапами, только оставляя глубокие царапины на совершенно гладком бирюзовом льду под нашими ногами.

Первым выругался Север, используя речь беров, а за ним по очереди все братья, которые метнулись было за Лютым, но остановились, когда Север преградил им путь, хмурясь и качая черной головой:

— Оставайтесь здесь! Это не ваша битва.

23 глава

Сползая с горячей спины, я чувствовала, как напряжены его мышцы, а зоркие глаза стали словно сталь, когда Север вмиг перестал быть теплым заботливым бером, словно из глубин его души начинала проступать его звериная сущность, которая была единой с человеческой.

Изменился не просто его взгляд — сама манера двигаться. Даже дышать, когда дыхание бесшумно входило в его мощную грудную клетку, а выходило несколькими резкими выдохами.

Движения тела перестали быть плавными и размеренными, словно вся огромная сила, заключенная в нем, старалась вырваться урывками, пытаясь найти выход наружу, как бурлящий вулкан.