Я же была посередине между всеми, дрожащая и перепуганная.
— Всё в порядке, девочка, ты зря проснулась так рано, — Север тут же потянулся ко мне, обвивая руками и осторожно целуя, только вот его синие глаза смотрели так, словно и у меня просили прощения.
— В порядке?! — снова взорвался Янтарь, дернувшись вперед, но остановившись, не сделав и шага. — Ты хотя бы о ней подумай, брат!
Сердце испуганно сжалось, когда я обхватила ладонями горячую руку Севера, сжав и боясь отпустить:
— О чем речь, Север? Что пытается сказать Янтарь?..
— Что ничего страшного не происходит... — начал было Север, сладко улыбаясь и касаясь свободной рукой моего холодного лица, только Янтарь снова злорадно хмыкнул:
— Серьезно? По-твоему, это простая прогулочка?
— Брат, ты преувеличиваешь значимость этого мероприятия... Успокойся уже!
Понимая, что они так и будут препираться до скончания века, я перевела взгляд на Свирепого, который, как мне казалось, был той серединой весов, которая всегда находится в центре, не принимая тяжести ни одной из сторон, уравновешивая и отрезвляя.
Бер удивленно моргнул, когда я тихо прошептала, зная, что он услышит даже сквозь рев двух беров:
— Пожалуйста, скажи...
Растерянность Свирепого и его ясные голубые глаза, которые метнулись на секунду к Северу, словно спрашивая его разрешения, не сулили ничего хорошего, только белый брат вдруг склонил свою белокурую голову, ответив так же тихо и осторожно, словно, как всегда, тщательно подбирал каждое произнесенное слово во внезапно воцарившейся тишине:
— Братья совершили покушение на короля рода белых. По законам беров это не может остаться безнаказанным. Наши воины дали время, чтобы все поправились и отошли от ран, но теперь они требуют битвы, чтобы отомстить за тяжелые ранения, нанесенные их королю и отцу. Это дело чести, Мия… Этим утром они официально заявили о своем желании братьям…
— …И братья согласились, — едва слышно выдавила я, бледнея и теряя почву под ногами, потому что лишь сейчас увидела шестерых воинов, которые ожидали на улице у самого входа, глядя зло и пронзительно на мою семью, словно насмехаясь над тем, как мои родные беры спорили между собой. Огромные. Специально обученные и чистокровные...
Я тяжело сглотнула, не чувствуя собственных конечностей, переведя взгляд на Янтаря, который растерял свою ярость, теперь встревоженно глядя на меня:
— Тогда о чем вы спорите, если уже приняли это решение?..
Север поморщился, чуть дернув бровью, глядя на Янтаря так, словно говорил с ним в этот момент на языке жестов, только ведь беры не умеют врать… И Янтарь поморщился тоже, тихо проронив:
— Лютый и Север решили пойти вдвоем на этот бой.
— Двое против шестерых?!
Все беры кивнули одновременно, когда я пошатнулась, и донесся насмешливый ядовитый голос одного из ожидающих на улице воинов:
— Передумали, девочки?..
Вот только насмехающееся лицо ретировалось сразу же, стоило только Свирепому резко повернуть голову в направлении выхода. Но ненадолго… Скоро один из воинов решил войти обратно, только совсем не для того, чтобы объявить, что они принимают мир и не собираются драться.
Беров мясом не корми — дай кулаками помахать...
Нагло и вальяжно он вышагивал вперед, не отводя своих голодных серых глаз... от меня!
Его не пугал, не смущал и никак не корежил тот факт, что я нахожусь в руках моего мужа, которому принадлежу душой и телом, испугавшись еще сильнее, когда почувствовала, как под моими ладонями напряглось огромное тело Севера и дыхание изменилось, став звериным: один протяжный вдох и два резких выдоха.
— Это не всё, — пробасил воин, откидывая за широкие плечи свою косу, и, сверкнув глазами по мне, повернулся к Северу: — Я хочу ее.
— А слюной захлебнуться не хочешь?! — зашипела я, обхватывая могучий торс Севера руками и чувствуя его руки на своей спине.
— Или поперхнуться языком в заднице? — тут же прорычал Янтарь.