— Мы будем биться.
— Не думай об этом, девочка, — прошептал Север, чуть улыбаясь, вот только его руки напряглись, прижимая к груди сильнее, что было совершенно очевидно: всё плохо. Он не говорил, что всё будет хорошо. Не шутил и не пытался перевести разговор. Мой огромный сильный бер просто шагал вперед за своим братом в кромешной тишине, когда даже Туман и Янтарь не могли выдавить из себя ни единой шутки.
А я не могла не думать… Не было страха смерти. В конце концов, я должна была умереть еще месяц назад от руки Лютого, когда Север был ранен из-за меня. Но сердце болело и ныло от того, что я не хотела прощаться с теми, кого обрела так неожиданно и странно, но кто стал моей семьей… Каждому из беров хотелось бы сказать, как сильно я люблю их. Каждого в отдельности и всех вместе взятых. Они стали такими родными и необходимыми за это столь непродолжительное время, что хотелось кричать и просто выть на луну от жуткой несправедливости этого мира. Я стала частью семьи, которая должна была погибнуть...
Слезы снова висели на кончиках ресниц, и я старательно вытирала их, не желая тревожить своих беров снова, когда на очередной льдине показалась огромная фигура. Одинокая и темная, словно сотканная из самой тьмы, и я бы испугалась, если бы не увидела очаровательную широкую улыбку Севера, отчего его белоснежные клыки сверкнули в свете восходящей луны.
— Вы раньше установленного времени, ребята.
Лишь услышав этот голос, который раздался в колком морозе, я заулыбалась тоже, радостно выдохнув:
— Сумрак!
Значит, наставник гризли был уже здесь?
Как и в прошлый раз, Сумрак был одет в обычную человеческую одежду: клетчатую рубашку с закатанными рукавами, потертые джинсы и ботинки, и лишь его огромный рост, сила и эти острые клыки выдавали в нем носителя единой чистой крови беров.
Улыбаясь, я смотрела, как мои беры подходят к нему, здороваясь по-медвежьи — обхватывая руки не ладонями, а в области локтя и на несколько секунд прикасаясь лбами друг к другу.
— Кажется, всё прошло не так гладко, как мы планировали? — кивнул Сумрак Лютому, проводя широкой большой ладонью по своим скулам, приглаживая аккуратную темную бороду с проблесками седины.
— А у кого-то была надежда на иной исход? — сухо поинтересовался Лютый, зашагав вперед, словно ответ его и не интересовал даже.
— Надежда есть всегда, — мягко улыбнулся Сумрак в широкую спину белокурого бера. К счастью, эта самая надежда всё еще полыхала в его пронзительных серых глазах, даже несмотря на то что исход битвы в тот момент, когда Ледяной отказался помочь, был явно не в нашу пользу.
— Как ты, дочка? — склонился мужчина надо мной, когда я неловко обняла его, всё еще находясь в руках Севера, улыбнувшись:
— Хорошо…
— Точно? — черная широкая бровь Сумрака изогнулась.
— Ну... нет...
Бер рассмеялся, натянув на меня шапку поглубже, и, приобнимая Севера большой крепкой рукой, поманил нас вперед за вышагивающим Лютым:
— Идемте, дети! Зоя уже вся извелась, пока вы дошли! Пироги стынут.
— Тетушка Зои здесь? — я радостно вытянулась в руках Севера, когда мужчины рассмеялись дружно и даже как-то облегченно, зашагав вперед гораздо быстрее, словно лишь в этот момент все учуяли аромат этих самых пирогов.
— И с мясом есть?
Низкий красивый голос Янтаря маячил за спиной Севера, как и сам огромный ясноглазый бер.
— И с мясом, и с яблоками, и с....
Сумрак не успел договорить, потому что Туман и Ураган рванули вперед с такой скоростью, что за ними стоял столбом клубящийся снег и громогласное рычание Янтаря, убегающего следом:
— Прибью обоих! Только троньте!
Я лишь с улыбкой смотрела им вслед, с грустью и какой-то обреченностью боясь подумать о завтрашнем дне, понимая лишь одно: эти медведи никогда не изменятся... И слава богам!
**************************
Город оказался довольно большим, но мы не стали входить внутрь…
Как пояснил Сумрак, здесь беры никогда не выдавали себя и жили много лет среди людей, не вызывая подозрений, а чистокровным не нужно было появляться, чтобы не испортить ситуацию, сверкая своими голыми торсами и особенно клыками.