Я даже не заметила, как убрала подальше тарелку из рук, боясь случайно уронить, выключая воду. Беры не заметили этого, продолжая хмуриться и приглушенно переговариваться.
— Сколько кадьяков может прийти к нам? — Лютый повернулся к Северу, глядя на брата пронзительно и напряженно, и внутри меня свернулся удушливый комок наступающей беды, потому что Север буквально изменился в лице, чуть поморщившись, словно его слова причиняли ему боль:
— Около четырехсот… И это с учетом того, что пара десятков могла остаться на своей территории для защиты…
После этих слов изменились в лице все, кто находился за столом… даже включая вечно позитивного Янтаря, который нахмурился так сильно, что его резко очерченные брови сошлись на переносице, когда бер пророкотал раскатистым басом:
— Четыреста чистокровных головорезов, помешанных на мести и крови, которые всю свою жизнь с рождения только и знали, что тренировались и грызли друг друга?..
— Боюсь, что так. — От тяжелого вздоха Севера и его растерянного взгляда, который тут же был спрятан за пеленой его длинных черных ресниц, мои ноги подкосились. И я упала бы на пол, если бы не прохладные, крепкие и такие миниатюрные руки тетушки Зои, которые обхватили меня, прижимая крепко к себе.
— Это просто самоубийство.
29 глава
Туман откинулся назад на стуле, убирая за плечи свои иссиня-черные волосы:
— У нас нет численного преимущества... А на одного чистокровного бера нужно как минимум два обычных, чтобы была хоть какая-то возможность победить…
От резкого колкого взгляда Лютого, который он бросил на Тумана, казалось, можно было сразу же умереть, словно от лезвия заточенного кинжала, и бер сконфуженно замолчал, опуская необычные зеленые глаза в пол.
— Пусть нет преимущества — возьмем реванш хитростью и тактикой боя. — От спокойного твердого голоса Сумрака и его ауры совершенного и абсолютного добра и веры даже обстановка у стола изменилась, когда беры перевели все взгляды на него, прислушиваясь к тому, кто понимал в сражениях явно больше всех беров, вместе взятых… А я не могла отвести глаз от Янтаря, начиная дрожать, погибая внутри.
Из всех братьев, мне казалось, я знала его лучше других... Даже лучше своего Севера.
С самого начала он был всегда рядом. Всегда помогал. Всегда защищал. Всегда верил в то, что всё у нашей семьи будет хорошо. И вот теперь я буквально кожей чувствовала его настрой… И он мне не нравился. Он меня пугал до морозных чертиков! Даже больше, чем может испугать ледяная ярость Лютого. Взгляд моего брата изменился, став почти стальным… И эта уверенность убивала меня.
— Не смей... — прошептала я, глядя прямо в эти удивительные глаза цвета душистого меда, прогретого осенними солнечными лучами, взгляд которых остановился на мне, и едва дыша и дрожа в руках тетушки, которая лишь сжала меня сильнее, словно боясь, что я смогу вырваться и помешать мужчинам. Темные брови Янтаря чуть изогнулись, перестав хмуриться, и губы дрогнули в улыбке, только я была готова разрыдаться…
Он не отступит. Янтарь всё решил для себя и пойдет до конца, даже если я сейчас лягу на полу и скажу, что он пройдет только через мой труп. Предположим, Север не даст этому случиться, но сможет ли он остановить брата?.. Захочет ли…
— Янтарь, не смей...
Только бер улыбнулся кончиками губ, повернувшись к Лютому и проговорив осторожно и, как никогда раньше, серьезно:
— Я вернусь на наши земли и постараюсь отыскать свой род…
Все беры замолчали, напряженно уставившись на Янтаря, глаза которого сияли непреклонностью и его удивительным солнечным теплом.
— Не верю, что кадьяки смогли уничтожить всех бурых беров до одного. А тот, кто остался жив, захочет отомстить за смерть своих близких. Я найду их и приведу сюда… — Янтарь перевел взгляд на хмурящегося Севера: — Когда кадьяки доберутся до города?..
Медленно моргнув, Север погрузился в себя. Словно прислушивался внутри к каким-то неведомым процессам, сосредоточенно глядя в одну точку, прежде чем приглушенно выдохнул:
— Максимум четыре дня…
— Я успею вернуться.
— Отпустишь его?.. — дрожащими губами прошептала я, уже завалившись, если бы не миниатюрные, но такие крепкие руки тетушки Зои, глядя на Лютого, который не стал смотреть на меня, но чуть повернул голову в нашу сторону, давая понять, что услышал каждое слово, как бы тихо я ни говорила.