— Не могу держать насильно, Мия.
Странным было слышать, что Лютый обращается ко мне по имени, и едва ли не впервые за время нашего с ним знакомства его голос не был насмешливым, холодным и отрешенным, отчего я испугалась лишь еще сильнее, видя, как Север повернулся ко мне, исследуя тревожными глазами. И да, истерика была слишком близко, чтобы беры могли ее не почувствовать.
Должно быть, поэтому Янтарь плавно поднялся со своего места, прошагал до меня и, улыбаясь тепло и так по-родному, обнял меня поверх рук тетушки Зои, прижимая к своей широкой горячей груди, к которой я припала так, словно хотела стать ее частью и никогда не отлипать.
— Успокойся, сестренка! Не паникуй. Всё просто. Мне нужно полтора дня, чтобы добраться до нашего леса, и столько же времени на обратную дорогу. Мне хватит пары часов, чтобы прошерстить наши земли в поисках тех, кто остался жив, потому что я не верю, что погибли все…
Горячие большие руки осторожно прижимали меня, поглаживая по спине и словно укачивая, только я всё равно не могла успокоиться, всхлипнув в обнаженную грудь брата:
— Везде кадьяки. Злые. Чистокровные и кровожадные…
От приглушенного смеха Янтаря на затылке стало жарко, когда бер, улыбаясь, пробасил:
— Я не собираюсь с ними драться. Я иду на поиски своего уцелевшего рода, девочка. Наши земли кадьяки прошли самыми первыми и вряд ли оставили после себя существенные силы. Основная их боевая часть сейчас пересекает земли гризли, а затем придет сюда, так что я даже нигде не смогу с ними встретиться по дороге.
Он говорил так сладко и складно, что из его слов получалось, что опасности не было совершенно никакой… Только почему братья хмурились и не выглядели такими расслабленными?
— Не отпускай его, — в последней умирающей надежде сквозь мокрые от слез ресницы я смотрела в голубые глаза Лютого, понимая, что даже он уже не сможет ничего поделать против решения Янтаря, и, видя, как бер поджал свои губы, словно в ту секунду разрывался между двумя вариантами, я понимала, что проиграла.
— Что мне сделать, Мия? Приковать наручниками к батарее? Его этим не удержать…
— Да и батарей здесь нет, — усмехнулся Янтарь, и его большие ладони легли на мои плечи, чуть сжимая, когда янтарные солнечные глаза оказались прямо напротив моего лица, оттого что бер пригнулся, мягко улыбаясь. — Не волнуйся, сестричка. Чем быстрее я уйду, тем быстрее вернусь. Ничего страшного не случится, вот увидишь.
— Янтарь… Если с тобой что-нибудь случится, я тебя сама убью, — снова всхлипнула я, даже если слышала его приглушенный смех, не в силах в этот момент совладать с собой и своими эмоциями.
Я была раздавлена. Просто уничтожена последними событиями и тем, что у нас совершенно не было надежды на положительный исход войны, даже если Сумрак был уверен в обратном.
В полной тоске я смотрела, как Янтарь быстро попрощался с братьями и тетушкой Зои, скрывшись в темноте зимней ночи, подмигнув напоследок своим ярким взглядом.
— Мам, вам бы передохнуть с Мией, — осторожно улыбнулся Туман, приобняв нас и явно стараясь как можно быстрее выпроводить из кухни, чтобы мы меньше знали и лучше спали. И я была настолько обессилена своим горем и чувством полной беспомощности, что поплелась в комнату, отведенную мне и Северу, даже не пискнув ничего в свою защиту, чем, кажется, жутко удивила Лютого.
Я не запоминала, куда иду, наверное, даже не понимая, для чего иду, когда оказалась наедине со своими страшными мыслями в небольшой комнате, предназначенной явно для одного большого бера. Здесь так же вкусно пахло сухими досками и смолой и было даже по-своему уютно с маленьким ночником на подоконнике, кроватью и небольшим комодом. С ума сойти — кровать! Настоящая удобная кровать, даже с матрасом и двумя подушками, заправленная чистым бельем! Стоило провести в обществе беров чуть больше месяца на лесных просторах, и обычная кровать становилась чем-то совершенно сказочным и нереальным, словно я никогда раньше на ней и не спала, и все, что мне было нужно, — это горячий бок моего огромного мужа и оглушительный храп моих медвежьих братьев, отпугивающий ночных бабаек.