Кажется, я так долго удивленно моргала, пытаясь осмыслить то, что только что сказал Лютый, что бер заглянул в мое лицо через плечо, снова усмехнувшись:
— Опять шок? — На мой очередной энергичный кивок Лютый пошевелился, добавив: — Ну хоть успокоилась?
— Да. — Я почувствовала, что он прислушивается ко мне, явно пытаясь своим острым нюхом определить, говорю ли я правду или нет.
Бер наконец удовлетворенно кивнул, подталкивая меня со своих колен, и осторожно поставив на ноги.
— А теперь иди к своему мужи и спи. Мия! СПИ! Успеете потом еще активно пообщаться. У вас впереди много дней и ночей друг для друга, а сегодня давайте просто все поспим!
На мое смущение и покрасневшие щеки Лютый лишь сокрушенно покачал головой, поднявшись со своего места, чтобы унести пустую кружку в раковину, а я была до сих пор в немом шоке, пытаясь собраться с мыслями, чтобы осторожно выдавить, улыбаясь:
— Лютый, это сейчас что было? Метеорит где-то упал или ледники стали неожиданно таять?..
Если бы еще пару дней назад мне кто-нибудь сказал, что я буду вот так запросто сидеть с Лютым. На кухне. На его коленях! Разговаривая по душам! Я бы отправила этого человека самой короткой дорогой до психиатра за справкой о вменяемости. И вот я была с самым холодным и замкнутым бером наедине, на кухне, при этом не испытывая страха, совершенно окрыленная и успокоенная его морозным присутствием рядом.
Куда катится мир? Я не содрогнулась и не испугалась, даже когда от моих слов спина белокурого бера заметно напряглась и он на секунду застыл у раковины, прежде чем повернуться, глядя на меня пронзительно... но спокойно.
— Ты вредная, шумная, плаксивая, мелкая, глупая, проблемная. Одним словом, ты — человек…
Вот уж воистину миленькое начало! Наверное, не стоило мне говорить вслух то, что было в голове, и я поморщилась, опуская глаза в пол, потому что понимала, что в эту секунду перешла ту невидимую границу, которая, наверное, никогда не сможет стереться полностью, даже несмотря на сегодняшний странный разговор с Лютым. Только бер хмыкнул, продолжив:
— А еще ты смелая, безрассудная и искренняя. Ты часть нашей семьи, Мия. Я давно понял это... Но считай, что смог признать и понять это лишь сейчас.
Сердце дрогнуло от радости, какого-то совершенно щенячьего восторга и целого океана тепла, словно и правда весь лед Арктики неожиданно растаял, окружив меня невероятным умилением и душевностью, отчего слезы снова выступили на глазах.
Нет… всё-таки тесты нужно сделать… Вроде все беременные такие излишне эмоциональные?..
— Стоп! Никаких…
Но было поздно, и я ломанулась к Лютому, мельком заметив, как он устало закатил глаза, тяжело выдохнув, когда я повисла на его шее, крепко обнимая и вдыхая в себя морозный аромат ледяного океана. Я не ожидала, что он наклонится, чтобы я смогла достать до него, и того, что горячие ладони бера осторожно лягут на мою спину.
— Я же говорил, что не люблю обниматься, — сухо выдавил Лютый, однако даже не шевельнулся, фыркнув, когда я с улыбкой проговорила, уткнувшись в его мощное плечо:
— Придется привыкнуть!
— Ладно… Только установим лимит — не больше одного обнимания за сутки! Мия, у меня шея затекла!..
И я рассмеялась. Абсолютно спокойная и совершенно счастливая. Отбросившая на эту волшебную и такую неожиданную ночь мысли о неминуемой битве, умиротворенная тем, что теперь все мои мысли были разложены по полочкам и придавлены тонной льда логики Лютого. Всё было просто идеально, и для полного счастья не хватало лишь одного — моего Севера рядом!..
Убрав руки от Лютого и прошептав ему самое искреннее и душевное спасибо, я шла за огромным бером, который проводил до нашей с Севером спальни, грозно изогнув на прощанье светлую бровь:
— Ты помнишь, о чем мы договорились? Сегодня вы спите, как ангелы — тихо и незаметно!
С улыбкой кивнув и пожелав доброй ночи, я скользнула внутрь комнаты, тут же увидев Севера, одиноко сидящего на краю подоконника. Огромного сильного воина, чьи яркие синие глаза смотрели так потерянно и грустно, что сердце дрогнуло и раскрыло свои объятья, давая почувствовать, что мой настрой изменился и всё в порядке.