Выбрать главу

Но лично я была в полном шоке от Нефрита! С момента его появления в доме, когда после небольшого разговора с Севером наедине братья вошли в дом и Нефрит тут же окинул меня долгим взглядом, широко улыбаясь и взяв осторожно за руку, чтобы поцеловать ее, низко склонившись из-за своего великого роста:

— Добрый день, милая леди! Рад знакомству с той, кто покорила моего замкнутого солдата.

Я так растерялась, что икнула, отчего Нефрит очаровательно рассмеялся, склоняясь надо мной и лукаво заглядывая в глаза:

— Вкусная девчонка. Забавная! Хорошенькая и необычная! Как раз то, что нужно этому угрюмому типу, — пихнул он Севера, закатившего глаза, в бок.

Еще больше я удивилась, когда он вошел в кухню, сладко пропев:

— Удачного дня вам, прекрасные дамы! Мое имя Нефрит, и я буду рад помочь вам в вашем нелегком, но таком благородном труде!

Когда у кого-то из женщин при виде этого сексуального красавчика с пронзительным взглядом и сладкими речами звонко выпала из рук тарелка, я понимала ее, как никто другой. Жизнь на кухне просто замерла на пару секунд, пока все огромными глазами смотрели на невозмутимо улыбающегося бера, начиная краснеть.

— Север, — обхватив своего мужа руками за стальной пресс, я снизу вверх всматривалась в его красивые синие глаза, думая, что, каким бы красивым ни был Нефрит, он никогда не сможет переплюнуть в сексуальности Севера. — Наш Янтарь Нефрита по голове не бил по дороге?..

Слыша смех Севера и видя его лукаво блестящие глаза за пеленой длиннющих черных ресниц, я улыбалась, ощущая на своей спине его горячие руки:

— Из какого века выпал твой брат? Откуда эти манеры?..

— Он просто много лет живет среди людей и привык общаться именно так, крошка.

Надо ли говорить, что все жены беров просто млели, пока этот зеленоглазый красавчик находился на кухне, развлекая женщин разговорами и тонной забавных историй из жизни бера, который в человеческом мире стал моделью.

И если бы только эта наша дружная и шумная жизнь могла длиться до скончания века…

Но всему хорошему приходит конец.

Веселье и шутки закончились в тот момент, когда Лютый и Север хмуро переглянулись, сидя вечером, как всегда, за столом на кухне, и Лютый произнес слова, которые я боялась услышать больше всего в своей жизни:

— Кадьяки ступили на землю белых. Утром они будут у границы с городом…

А это означало, что война была на пороге.

Закрыв глаза и задержав дыхание, чтобы справиться с вмиг нахлынувшей паникой, я уткнулась носом в горячее плечо Севера, повторяя про себя, как мантру, что всё будет хорошо и все мальчишки вернутся живыми… Пусть даже не совсем здоровыми.

— Через пару часов выдвигаемся. — Лицо Сумрака изменилось, став серьезным и уверенным, когда он посмотрел на каждого из беров, сидящих плечом к плечу за столом. — Делаем, как договаривались. Перехватим их на большой льдине до Ледяного хребта. Там самое идеальное место для сражения, всё видно, как на ладони. Будите парней, пусть начинают подготовку…

В эту страшную ночь никто не спал… Просто не смог бы…

Впервые в нашем большом шумном доме было так непривычно и ужасающе тихо…

Никто не рычал, не ругался, не смеялся, не пытался стащить что-то с кухни на ночь глядя…

И все жены беров были в сборе — бледные и такие же молчаливые, никто из них не позволил себе пролить и слезинки, помогая берам собираться.

— Будь сильной, дочка, — крепко обняла меня тетушка Зои, в глазах которой была вся боль и скорбь мира. — Ребята нуждаются в нашей силе и нашей вере. Не позволяй панике взять верх над собой и проводи своего мужа, как подобает истинной жене великого воина…

Господи… Никогда в своей жизни я не молилась, никогда не рыдала в душе, разрываясь на части, когда, накинув на себя пуховик и нацепив шапку и варежки, вышла на улицу, чтобы помочь обернувшимся берам застегивать особенные стальные браслеты с шипами и такие же ошейники, которые спасут их от клыков безжалостных кадьяков.

Медведи выстроились в четыре шеренги, стоя смирно и обдавая своим горячим дыханием, когда я подходила к ним, управляясь с застежками одного за другим. Каждого из них я обнимала, прежде чем надеть и застегнуть ошейник, улыбаясь и говоря, что утром их будет ждать самый вкусный и сытный завтрак… Хотя умирала в душе, боясь даже подумать, что с кем-то из них я могу видеться в последний раз. Я чувствовала себя женой Гектора, что был братом Париса, укравшего Елену и погибшего, чтобы спасти честь своего брата от рук Ахиллеса... Потому что нет ничего страшнее, чем провожать своих любимых на войну…