Я видела своего Севера… Огромного мощного медведя, который своими лапами буквально разрывал на части тех, кто был его родом… Видела то, о чем говорил Лютый… Огонь битвы горел в синих глазах бера, испепеляя его… Север не остановится, пока не убьет всех до последнего… или пока не погибнет сам…
Карат снова рассмеялся, убирая руки от моего лица, где остались синяки от его пальцев, когда первые слезинки скатились по моим замерзшим щекам, вставая надо мной, и неожиданно рыкнул, резко поворачиваясь, потому что за спиной раздался знакомый голос:
— Тебе не говорили, что обижать маленьких девочек нехорошо?
О БОЖЕ! Не знаю, как я не запищала, когда мои глаза сквозь слипающиеся мокрые ресницы рассмотрели огромную фигуру белокурого бера с замотанным какими-то кровавыми тряпками боком:
— Мой король!
— М-м-м, — Ледяной на секунду закрыл прозрачные голубые глаза, блаженно улыбнувшись и обнажая длинные клыки. — Только послушай, как она это говорит! Сколько искренности, радости и почтения! У тебя с нюхом проблемы, Карат? Так унюхай и вразуми: мне она нравится — и она будет жить…
Слезы снова потекли из глаз, пока я пыталась горько улыбнуться, недоуменно заморгав, когда Ледяной вдруг подмигнул мне, кивнув в сторону, и лишь тогда я поняла, что рано прощаться с моими берами и Севером, потому что позади второй клешни кадьяков, окружившей моих беров, словно крыло белоснежного ангела, неслись пара сотен полярных беров, рассекающих черную полосу буквально стрелой, кончик которой прорвался в самое сердце битвы, где были мои мальчишки.
От моей улыбки нижняя губа всё-таки треснула в одном месте, откуда сразу же потекла кровь, но я не могла даже поморщиться, вытирая слезы и с благодарностью глядя в глаза Ледяного, который уже не смотрел на меня, сосредоточившись на Карате, чья веселость испарилась с приходом новой белой волны.
— Всё еще питаешь слабость к спасению маленьких девочек? — злобно оскалился он, собравшись и пригнувшись, явно готовясь к нападению.
— Да, всё еще питаю, — как ни в чем не бывало улыбнулся широко Ледяной. — Подумываю сделать это своим основным занятием на пенсии…
— Если доживешь, — прорычал Карат, бросаясь вперед, даже не пытаясь обратиться в медведя, и я вскрикнула от ужаса, отчетливо понимая, что Ледяной находится не в самом лучшем состоянии для равного боя и его рана кровоточит, а может, и раскрылась полностью под этими невообразимыми кровавыми тряпками.
— Мия, беги!
Блин, куда?!
Цепляясь зубами за воздух, я упиралась ногами как могла, пытаясь отползти от опасного края обрыва и при этом не угодить в клубок рычащих и борющихся громадных беров, от которых словно весь хребет ходил ходуном, того гляди и разваливаясь на части.
Я должна была выжить! Господи! Ты не можешь забрать меня, мы так не договаривались!
И кажется, у меня почти получилось выползти, юркнув под рукой Ледяного и дернувшись вперед в последнем рывке, когда ужасающе сильная рука схватила меня за щиколотку, буквально подбросив вверх... И я полетела…
Только не вверх, а вниз…
Говорят, что в последние секунды твоя жизнь проносится перед тобой... У меня проносился только обжигающе холодный морозный ветер и истошный крик Ледяного… Вот и понимай как хочешь: то ли жизнь была такая короткая, то ли падала я слишком быстро, даже не успев представить себя птицей. В голове лишь промелькнула какая-то отстраненная мысль, что страшнее: разбиться в лепешку о лед? Или утонуть, замерзнув до смерти в ледяном океане?.. В любом случае мне уже не быть рядом с Севером.
Жизнь решила по-своему, когда я была оглушена шлепком, и мир вокруг вдруг стал приглушенным и размытым, когда волны сомкнулись надо мной, выбивая воздух и окружая мелкими пузырьками.
Значит, всё-таки океан…
Почему-то в голове снова звучал голос Ледяного…
«Пытаясь прорваться сквозь два кольца могучих медведей, я видел, как рождается мой сын в крови и поте медведицы, когда она… глядя мне в глаза… оттолкнула едва дышащего ребенка в ледяные воды, стоило ему лишь закричать, подав знак своего рождения… Мои воины ринулись на помощь, а я ничего не помнил в тот момент… Ничего не понимал… Я лишь видел, как крошечное тело моего сына поглотил безжалостный ледяной океан, который убьет любого своими холодными тисками. Я нырнул за ним… Позже мне рассказали, что я убил два десятка медведей, утопив льдину в крови, но я нашел своего сына в черных водах… Он был холоден, как лед, и едва дышал, но был жив. Никто не верил, что он выживет…»