Или ноги.
И тогда я умру от невыносимой боли, видя, как он будет грызть меня.
А это было страшнее самой смерти.
— …Только прошу тебя: сделай это быстро, — прошептала я, начиная заикаться от ужаса, когда медведь двинулся ко мне, шумно дыша и порыкивая.
Если бы только они могли понимать человеческую речь, я бы попросила лишь об этом — умереть быстро.
Опустившись на колени и склонив голову, я ждала смерти от лапы истинного короля наших лесов, заставляя себя дышать ровно, и вспоминала дедушку.
Своего любимого дедушку, который рассказывал мне легенды о том, что когда-то медведи были людьми.
Большими славными воинами, которых заколдовали, чтобы они не могли рассказать тайны злой ведьмы.
Может, именно поэтому медведи были любимцами деда.
К ним он относился особенно: уважал, любил и ценил.
И учил меня, как быть, если я встречу случайно одного из них.
Дедушка знал много таких историй, которые завораживали меня.
Про лисиц и кабанов.
Про зайцев и сов.
Он учил меня слышать то, что никто не услышит.
Видеть следы и уметь прятаться.
Учил выживать, если я вдруг потеряюсь.
Находить дорогу.
Искать себе пищу и не привлекать лишнего внимания.
Он учил меня выживать в этих диких условиях до тех пор, пока не найдет меня… И я всегда в это свято верила.
Верила в то, что, что бы ни случилось, дед всегда будет рядом, всегда придет на помощь, подскажет, как быть и что делать.
Он учил меня искать лечебную траву и помогать людям, что жили в поселке неподалеку, даже если мир людей был чужд нам.
Да и нас самих считали скорее сумасшедшими и дикими, чем одними из них.
Он был самым лучшим, искренним и добрым человеком из тех, кого я знала.
И я должна была стойко вынести свою смерть, чтобы не опозорить его.
Пути назад не было.
Именно это я понимала с ужасающей ясностью, когда тяжелое горячее дыхание зверя коснулось моего затылка.
Еще доля секунды — и он вгрызется в мою шею, сломав позвоночник и отпуская меня к дедушке.
Сознание стало ясным и чистым, даже слезы перестали бежать по холодным щекам, пока я напряженно ждала острой боли, молясь, чтобы всё было кончено за считаные секунды.
Все говорят, что в такие моменты целая жизнь должна пронестись перед глазами, а я в эти последние секунды видела лишь лес с его могучими елями и соснами.
Вдыхала аромат цветов и кристальную свежесть после дождя.
Вспоминала дедушку, который смеялся, собирая грибы, и погибшую много лет назад маму, чей образ был лишь неясным ореолом в моей памяти.
А еще в голове были странные улыбки парней и девушек, с которыми я училась, словно они видели перед собой сумасшедшую.
Мне не было места в этом мире.
Я была маленькой частичкой леса, которой не было счастья вне его.
Постепенно стук сердца замедлялся, и в голове все события и поступки проносились не просто чередой, а становились осознанными ступенями к тому, что ждало меня сейчас.
Медведь снова шумно фыркнул так, что на моем затылке разметались волосы, в секунду став влажными от его обжигающе горячего и очень влажного дыхания.
И кажется, от этого ожидания я начинала медленно, но верно сходить с ума!
Послушайте, чего уж там греха таить, медведи жутко пахнут.
Надо ли говорить, что мишки не чистят зубы?
Не причесываются и вообще ведут себя мало чистоплотно, озабочиваясь лишь тремя вещами в этом мире: что можно поесть, когда надо ловить самок для спаривания и где залечь в спячку, чтобы на тебя зимой не свалился обделавшийся от страха человечек, которого вполне можно съесть, чтобы сильно не похудеть к весне.
Так вот.
Этот медведь не пах противно.
Совсем.
Абсолютно.
Даже мокрой псиной, которая обычно очень отчетливо ощущается на влажной шерсти любого зверя.