Выбрать главу

Или ноги.

И тогда я умру от невыносимой боли, видя, как он будет грызть меня.

А это было страшнее самой смерти.

— …Только прошу тебя: сделай это быстро, — прошептала я, начиная заикаться от ужаса, когда медведь двинулся ко мне, шумно дыша и порыкивая.

Если бы только они могли понимать человеческую речь, я бы попросила лишь об этом — умереть быстро.

Опустившись на колени и склонив голову, я ждала смерти от лапы истинного короля наших лесов, заставляя себя дышать ровно, и вспоминала дедушку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Своего любимого дедушку, который рассказывал мне легенды о том, что когда-то медведи были людьми.

Большими славными воинами, которых заколдовали, чтобы они не могли рассказать тайны злой ведьмы.

Может, именно поэтому медведи были любимцами деда.

К ним он относился особенно: уважал, любил и ценил.

И учил меня, как быть, если я встречу случайно одного из них.

Дедушка знал много таких историй, которые завораживали меня.

Про лисиц и кабанов.

Про зайцев и сов.

Он учил меня слышать то, что никто не услышит.

Видеть следы и уметь прятаться.

Учил выживать, если я вдруг потеряюсь.

Находить дорогу.

Искать себе пищу и не привлекать лишнего внимания.

Он учил меня выживать в этих диких условиях до тех пор, пока не найдет меня… И я всегда в это свято верила.

Верила в то, что, что бы ни случилось, дед всегда будет рядом, всегда придет на помощь, подскажет, как быть и что делать.

Он учил меня искать лечебную траву и помогать людям, что жили в поселке неподалеку, даже если мир людей был чужд нам.

Да и нас самих считали скорее сумасшедшими и дикими, чем одними из них.

Он был самым лучшим, искренним и добрым человеком из тех, кого я знала.

И я должна была стойко вынести свою смерть, чтобы не опозорить его.

Пути назад не было.

Именно это я понимала с ужасающей ясностью, когда тяжелое горячее дыхание зверя коснулось моего затылка.

Еще доля секунды — и он вгрызется в мою шею, сломав позвоночник и отпуская меня к дедушке.

Сознание стало ясным и чистым, даже слезы перестали бежать по холодным щекам, пока я напряженно ждала острой боли, молясь, чтобы всё было кончено за считаные секунды.

Все говорят, что в такие моменты целая жизнь должна пронестись перед глазами, а я в эти последние секунды видела лишь лес с его могучими елями и соснами.

Вдыхала аромат цветов и кристальную свежесть после дождя.

Вспоминала дедушку, который смеялся, собирая грибы, и погибшую много лет назад маму, чей образ был лишь неясным ореолом в моей памяти.

А еще в голове были странные улыбки парней и девушек, с которыми я училась, словно они видели перед собой сумасшедшую.

Мне не было места в этом мире.

Я была маленькой частичкой леса, которой не было счастья вне его.

Постепенно стук сердца замедлялся, и в голове все события и поступки проносились не просто чередой, а становились осознанными ступенями к тому, что ждало меня сейчас.

Медведь снова шумно фыркнул так, что на моем затылке разметались волосы, в секунду став влажными от его обжигающе горячего и очень влажного дыхания.

И кажется, от этого ожидания я начинала медленно, но верно сходить с ума!

Послушайте, чего уж там греха таить, медведи жутко пахнут.

Надо ли говорить, что мишки не чистят зубы?

Не причесываются и вообще ведут себя мало чистоплотно, озабочиваясь лишь тремя вещами в этом мире: что можно поесть, когда надо ловить самок для спаривания и где залечь в спячку, чтобы на тебя зимой не свалился обделавшийся от страха человечек, которого вполне можно съесть, чтобы сильно не похудеть к весне.

Так вот.

Этот медведь не пах противно.

Совсем.

Абсолютно.

Даже мокрой псиной, которая обычно очень отчетливо ощущается на влажной шерсти любого зверя.