Я бы никогда не спутала этого медведя с другим, потому что даже представить себе не могла, чтобы у зверей были синие глаза.
Хаски и лайки не в счет!
Какая мутация была в этом звере?
Черт, из-за цвета своих глаз он казался мне таким... человечным!
Словно сказки дедушки о великих воинах, спрятанных внутри шкуры, были реальностью!
Как сумасшедшая, я всматривалась в эти синие медвежьи глаза, дрожа всем телом, когда зверь ощетинился, ударив по земле мощными передними лапами, и глухо зарычал, приглушенно и предупреждающе.
Оскалившись, он не отрывал взгляда от кусов, выглядя в этот момент таким жутко осознанным и мудрым, что волосы вставали дыбом.
Может быть, я уже умерла?
Или витаю где-то на грани собственного безумия?
Оборотней не существует!
Неожиданно медведь поднялся на задние лапы, вытянувшись во весь громадный рост, издав при этом оглушительный рев, который отразился в каждой клеточке моего тела холодным ужасом.
Сказать, что он был огромным, значит не сказать ничего!
Казалось, что он затмил собой небо и заставил снова чувствовать себя чокнутой на всю голову, потому что медведи не были накачанными.
Мишки не таскали гири и не были атлетами, чтобы мышцы выделялись так рельефно под слоем черной шерсти.
Мишки были пузатиками, а слой подкожного жира был настолько толстый, что прострелить шкуру и ранить медведя было задачей не из легких.
Мишки не были сородичами кенгуру или горилл, у которых мышечный рельеф был настолько четким, что позавидовали бы человеческие мужчины, знающие толк в прокачке!
— Матерь Божья! — запищала я, когда медведь снова опустился на передние лапы, обернувшись ко мне, и вдруг боднул своей головой, отчего я просто полетела вперед, протаранив мокрую траву и влажную землю, которые тут же забились в мой топик, а ошметки грязи прилипли к волосам.
Я сама себе напоминала несчастного кота Тома из мультиков, который вечно вытирал своей мордой любую поверхность, утыкаясь в какие-нибудь углы, с поднятым вверх задом.
— Что ты делаешь?!
Подумать только, я разговаривала с медведем!
С синеглазым накачанным медведем, который то стучал по моей голове, как дятел, то бодался, как лось, выпихивая меня своей головой, а ведь его лоб был как минимум в два раза шире моих плеч.
Он не пытался меня укусить, не пытался навредить.
Он прогонял меня с поляны, недовольно фыркая своей медвежьей мордой.
Вы видели когда-нибудь НЕДОВОЛЬНЫХ медведей?
Нет?
Значит, ваша голова пока еще в порядке.
Но не моя — это точно!
— Господи, да что происходит?!
Повалившись на землю в очередной раз, выплевывая изо рта траву и мох, я снова пыталась подняться на ноги до того, как медведь боднет меня, готовая уже закричать, какого черта он делает и что тут происходит, когда наконец поняла…
Из-за кустов, куда так пристально смотрел синеглазый мишка, медленно и вальяжно показалась еще одна медвежья голова.
А потом и тело.
И помоги нам боже, потому что тот медведь, кажется, был еще больше.
И, как оказалось, был далеко не один.
Не было времени думать, каких радиоактивных грибов наелись эти товарищи в черном, а главное, где они их нашли, когда синеглазый медведь снова оглушительно зарычал, поднимаясь на задние лапы во весь огромный рост и пряча меня от глаз пришедшей шайки косолапых, которые явно не были настроены дружелюбно.
Я задержалась лишь на секунду, оторопело уставившись на массивную спину синеглазого медведя, теперь отчетливо видя, что он едва стоит на задних лапах и его шатает, словно кто-то вылакал бочку медовухи, когда мишка обернулся, зарычав мне.
Этой секунды мне хватило, чтобы понять, что пора делать ноги и бежать так, как я не бегала еще никогда в жизни.
Он защищал меня!
И судя по габаритам других медведей, не факт, что Синеглазого надолго хватит.
— Я не оставлю тебя здесь! Беги за мной! Дома мы будем в безопасности!
Три медведя в кустах звучно фыркнули, и была отчетливо слышна насмешка, но я смотрела только в синие глаза: