— ОНА МОЯ!
От нового рыка, который прокатился под крышей домика с такой силой и мощью, что под моими ногами задрожал пол, я вздрогнула, едва не закрыв уши руками.
Меня трясло так, что я не могла говорить, только видела, как вытянулось лицо Лютого, а за ним и Янтаря.
Берсерки смотрели вперед большими глазами.
— БРАТ! — тут же завопил Янтарь, и я прижалась к стенке, когда его огромное тело пронеслось мимо меня с топотом босых ног.
А за ним пронеслись и близнецы, оставляя на пороге ошарашенного Лютого, который смотрел не моргая вперед и, кажется, на секунду растерял свою ярость и ядовитый лед.
Прижимая дрожащие руки к груди, я растерянно застыла, наблюдая, как троица братьев радостно повисла... на стоящем в проеме между спальней и кухней Севере.
Он встал!
Он очнулся!
Он не казался больным и изнеможенным, напротив!
Его красота и мощь поражали теперь еще сильнее.
Они ощущались буквально на уровне инстинктов.
Но мой рот раскрылся от удивления не поэтому.
И дело было даже не в том, что после всех криков и ярости Лютого беры сейчас улыбались искренне и счастливо.
А в том, что Север стоял, пригнувшись, и смотрел на меня своими полыхающими синими глазами.
Он был огромным!
И просто до неприличия красивым!
Лишь теперь я смогла оценить масштаб своей трагедии, потому что сердце предательски дрогнуло и заколотилось, пока я ошарашенно рассматривала мужчину, рядом с которым провела так много времени.
Я молча наблюдала, как он склоняется, обнимая своих братьев, и кивает им, при этом не сводя пронзительных глаз с меня. А я чувствовала, как мое сердце снова ускорят свой бег, подрагивая и захлебываясь.
Такой пронзительный жадный взгляд невозможно было не заметить.
Он любовался мной. Изучал. И кажется, был доволен увиденным.
Он пугал и завораживал меня с одинаковой силой.
Когда его увидела тетушка Зои, в ее глазах были слезы счастья, и Северу пришлось согнуться почти пополам, потому что она протянула руки к нему, обвивая его могучую шею.
— Сынок мой, мой красивый мальчик, я так рада, что ты вернулся к нам!
— Я тоже.
Это были первые слова, которые произнес Север, и я замерла, потому что его голос был такой же чистый, красивый и мужественный, как он сам.
Низкий, гортанный, почти бархатный.
Он обволакивал своим тембром, заставляя колени подрагивать, а глаза округляться еще шире.
Он сбивал с мыслей еще сильнее.
За три с лишним недели после ранения его черные густые волосы заметно отросли и теперь вились крупными кудрями, опускаясь почти до плеч, а широкие скулы покрывала черная щетина.
Но глаза пронзали насквозь своей глубиной и какой-то ужасающей яркостью, словно они светились изнутри.
Как может светиться ровным ярким пламенем костер в темноте таинственной ночи, озаряя не красными бликами, а синими.
Такого я не видела до сих пор у его братьев.
Последним в дом прошагал Лютый, и все отошли, освобождая ему место рядом с братом, когда мужчины крепко обнялись, припав друг у другу лбами и ничего не говоря.
— Не пропадай больше… — приглушенно произнес Лютый, и Север улыбнулся, отрывисто кивнув.
— Мия… — его голос удивительным образом завибрировал в воздухе, и глаза снова полыхнули, когда он расправил свои нереально широкие плечи, сделав шаг вперед, и оставил всех глазеть на нас позади.
Лишь сейчас я поняла, что он такой же высокий и нереально мощный, как Лютый.
А когда мужчина улыбнулся и протянул ко мне руки, я увидела его четко выделяющиеся клыки.
Чистокровный!
Я судорожно сглотнула, глядя на его большие, раскрытые для меня ладони и красивые длинные пальцы, которые часто сжимала в своих ладонях, перебирая их и массируя, потому что боялась, что ему больно лежать в одном положении.
— Столько времени ты провела рядом со мной, бесстрашно поддерживая, и вот теперь ты испугалась.
Это не было вопросом, беры чувствовали эмоции.
А я смутилась, понимая, что начинаю краснеть при виде этого мужчины, который был таким близким и таким незнакомым одновременно.