Застыв, он внимательно смотрел на меня и продолжал дышать часто и хрипло. А потом потянулся вперед и прикоснулся лбом к моему лбу.
— Мия, — прошептали его губы, обдав горячим дыханием, и Север склонился, коснувшись кончика моего носа своим. — Мия…
Он снова и снова повторял мое имя, словно был не в состоянии сказать что-либо еще.
Я не могла заставить себя посмотреть в эти горящие в ночи синие глаза.
Продолжала обездвижено лежать, чувствуя пульсирующую боль в животе и стекающие слезы по щекам.
Я не повернулась, даже когда его руки осторожно вытерли мое лицо от слез, поцеловав каждый глаз мягко и аккуратно.
Не проронила ни слова, когда он целовал мои губы, осторожно убирая капельки крови.
Лишь вздрогнула, когда он медленно и аккуратно вышел из моего тела. Прикрыл ноги, которых я отчего-то не чувствовала, длинной юбкой и вытянулся рядом, обняв меня одной рукой, чтобы прижать к себе.
И, прижатая спиной к его груди, я чувствовала, как колотится его сердце.
— Я правда старался сделать всё менее болезненно, девочка, — прошептал Север, и его голос дрогнул: — Ты веришь мне?
— Да, — глухо выдохнула я.
Я была раздавлена морально и физически, но обиды на него не держала, потому что видела, что Север действительно старался.
В конце концов, при таких габаритах и мощи было бы сложно при любом раскладе.
И мы были молодцы. Наверное.
Просто я была немного в шоке, и скрыть это не получилось бы.
В моем теле не было ни одной мышцы, которая бы не болела и не вздрагивала каждый раз даже от звука его дыхания.
Я просто хотела уснуть и не помнить больше ничего.
— Пойдем домой? — полувопросительно проговорил Север, и я кивнула в ответ, не в состоянии произнести больше ни звука.
Он медленно поднялся на ноги и, застыв на секунду в нерешительности, очень медленно просунул руки подо мной, чтобы поднять и снова прижать к себе.
И снова его сердце билось в груди гулко и истерично, пока он шагал вперед, то и дело бросая на меня тревожные взгляды.
Он больше не пытался заговорить, только быстро шел в сторону дома, защищая меня собой от веток деревьев.
Мне казалось, что эта ночь выпотрошила меня до дна, иссушив все эмоции и не оставив внутри ничего, кроме кромешной ночи и полыхающей боли.
Только колючий ком снова поднялся откуда-то из глубин души, когда я увидела свет от дома и три мечущиеся большие фигуры у крыльца, которые напряженно застыли, как только Север вышел на поляну.
Я видела, как выскочила на порог тетушка Зои, украдкой вытирая слезы.
Отважная маленькая женщина даже попыталась улыбнуться мне, а я заплакала, закрывая лицо руками.
Даже не знаю, смогла бы я объяснить, почему так вышло.
Просто я видела понимание и поддержку в ее добрых печальных глазах и не смогла сдержаться.
Я слышала встревоженные голоса берсерков и холодный яростный голос Лютого, который рявкнул:
— Всем назад!
— Всё хорошо, моя девочка, — теплые ладони тетушки прикоснулись ко мне, гладя по волосам. — Всем женам берсерков приходится переживать этот момент. Теперь всё будет хорошо.
Я верила ей.
Мне просто нужно было прийти в себя и побыть немного одной, чтобы всё осознать.
— Север, отнеси Мию в баню. Я всё приготовила там, — проговорила тетушка Зои растерянному Северу, который, кажется, был готов просто заметаться возле дома. — Север! Ты меня услышал?
— Да.
Я всё еще не могла смотреть в глаза кому-либо.
Было стыдно и неловко.
Но я слышала взволнованные голоса беров, которые говорили что-то мягко и поддерживающе, пока Север шел быстро и отрывисто до бани, а его сердце продолжало колотиться даже сейчас.
Хлопнула дверь, и меня окутала теплая влажность помещения, в котором пахло так по-родному — смолой и травами.