Плохие мурашки!
Янтарь улыбнулся шире и снова выгнул красноречиво бровь, словно протянул: «Серьезно?»
И конечно же, не удержался, чтобы всё равно не добавить:
— Они пошли на земли кадьяков, Мия.
Ого.
Мурашки с визгом испарились, уступив место холодной колкой панике, что поднималась от кончиков пальцев ног выше и выше, замораживая и заставляя содрогнуться.
— Зачем?
— Они так решили, — просто ответил Янтарь, а я вдруг почувствовала тошноту от мысли о том, что с ними может что-нибудь случиться.
Ладно, хорошо.
Теперь я знала, что Север был прямым потомком первого бера.
Того самого Праотца.
И его сила едва ли умещалась в какие-то разумные границы представления обычного человека, которым я являлась.
А еще, если я всё верно поняла, Лютый был из той же оперы, если учесть огромный рост и выступающие клыки, как у Севера.
Но еще я отчетливо помнила слова Янтаря: «Он силен. Гораздо сильнее нас всех, вместе взятых. Но врагов может быть не три, а тридцать».
А если врагов будет на тридцать, а триста?..
Услышав собственный судорожный вздох, я уставилась на улыбающееся лицо Янтаря, который отчего-то был спокоен, протянув:
— Переживаешь?
— Нет, — отозвалась я снова, едва не застонав, когда в голове снова пронесся призрачный мурлычущий голос Севера, который сладко и бархатно протянул: «Ло-о-ожь».
Видимо, именно так сходят с ума!
Потому что его не было рядом.
Кажется, живи себе и радуйся временной свободе и не вздрагивай от каждой огромной тени, появляющейся в пределах видимости.
А еще лучше — подумай о том, как можно сбежать или уговорить оставить меня здесь с тетушкой Зои изучать обязанности хранителей леса, но нет же… Я переживала и думала о Севере каждую секунду.
Я вздрогнула, вцепившись в плечи цветущего и улыбающегося во все уши Янтаря, когда из дома на крыльцо буквально вывалились жующие и ржущие Туман и Ураган, таща в руках что-то, и послышался разъяренный крик тетушки Зои:
— Тридцать пирожков! Вернитесь немедленно, кому говорю!
Только проносящиеся мимо беры бессовестно смеялись, подмигивая нам, и просто исчезли из видимости, когда Янтарь хохотнул с кривой улыбкой:
— Убью к чертям! Они только что сожрали наш завтрак!
А я лишь прикрыла глаза, рассмеявшись: беры — такие беры.
Конечно же, Туману и Урагану досталось.
Причем в первую очередь от тетушки, а потом уже от Янтаря, когда спустя несколько часов они вернулись домой, и то, видимо, только потому, что учуяли ароматы готовящегося обеда.
Я помогала по дому как могла, сидя на веранде на мягком стульчике, и второй час упорно чистила тазик картошки, который никак не заканчивался, чтобы потом приготовить ужин для огромной и вечно голодной компании дружных медведей.
Туман, Ураган и Янтарь были тут же, рассевшись прямо на деревянном полу.
Они строгали ветки острыми ножами, делая из них своего рода колья. И я боялась спросить, зачем они это делают, стараясь не мешать и не вмешиваться в их разговор, хотя с интересом наблюдала за ними в спокойном положении и при свете дня.
Подумать только, мы были знакомы почти месяц, а я толком не могла их даже рассмотреть, потому что то занималась лечением Севера, то пыталась не вывалиться из трясущейся телеги, пока мы добирались сюда, то старалась разобраться в том, что случилось за последние сутки.
Оказывается, Туман и Ураган не были близнецами.
Теперь я отчетливо видела, что они совершенно не похожи, если только не считать их длинных черных волос и пронзительных зеленых глаз. Таких ярких, словно молодая листва.
У Тумана была красивая улыбка и аккуратная борода, которая выглядела скорее как слегка отросшая щетина.
А еще он часто шутил и был озорным и забавным, подначивая брата, который моментально заводился, часто отвечая на его шутки увесистыми ударами.
Кажется, Туман был более общительным и разговорчивым.