Он пах ночным лесом.
Я не знаю, куда делись два черных медведя, которые недавно появились, словно свита огромного белого медведя, но бурый остался.
Его широкая спина загораживала нас собой, словно он пытался скрыть то, что творил белый медведь, и я истерично вздрогнула, когда большая бурая голова оказалась рядом со мной, как только я попыталась просунуть руки под плечи раненого синеглазого оборотня.
Резко обернувшись, он предупреждающе фыркнул, сверля меня своими глазами цвета янтаря.
Слепому скунсу было бы понятно, что этот медведь один из них.
Он тоже оборотень.
И за этой бурой шкурой прячется еще один огромный воин с удивительными глазами.
— Я не причиню ему вреда, клянусь. Я пытаюсь затащить его в дом, чтобы помочь.
Я всё еще не знала, понимают ли они человеческий язык и могут ли говорить.
А потому застыла, когда его большая морда приблизилась почти вплотную к моему лицу и черный нос быстро обнюхал меня, к счастью, не поморщившись.
Он фыркнул, отступив назад, и снова повернулся мощной спиной, внимательно наблюдая за белым медведем, который продолжал крошить в мелкую соломку сопротивляющихся врагов, не мешая ему, но и не пытаясь помочь.
Это было согласие и одобрение?
Как научиться понимать того, кто не говорил?
Боже, я была благодарна этому ясноглазому мишке за то, что он загораживал собой обзор, потому что, даже судя по звукам, то, что происходило по ту сторону его большого тела, было ужасным.
Стараясь абстрагироваться от мыслей и страшных звуков, я изо всех сил тянула на себя большое тело оборотня, упираясь ногами в пол.
Я тянула его так, что мои руки тряслись от напряжения и низ живота начинал ныть от натуги, но едва ли это как-то помогло.
В поте, грязи и крови я барахталась с большим телом, чья кожа обжигала мои ладони, но не смогла протащить его в дом, и длинные обнаженные ноги по-прежнему были за порогом.
Не было времени и возможности думать о том, что он был сложен как самое прекрасное создание.
И что он был совершенно голым.
Оборотень был без сознания.
Кровь вытекала из его рваной раны, которая, словно три реки, начиналась от груди и, пробороздив по боку и животу, опускалась к бедру.
Его располосовали.
Из-за меня.
Я вскрикнула от неожиданности, когда прямо перед моими глазами оказались две очередные голые коленки, а мощные руки с легкостью подняли синеглазого оборотня, отрывая от пола его самого и даже меня.
— Куда его положить? — прозвучал низкий красивый мужской голос, а я едва стояла на трясущихся ногах, отрывисто махнув в сторону кровати.
Черт побери, было чертовски сложно НЕ видеть голого упругого, как орех, зада этого создания!
— Вы понимаете нашу речь? — пролепетала я, поспешив за вторым мужчиной, который осторожно уложил Синеглазого на кровать дедушки, что была ему явно коротка и заканчивалась сразу под коленями.
— Угу.
— И можете говорить на человеческом?
Мужчина обернулся, склонив голову, чтобы посмотреть на меня с высоты своего роста, чуть усмехнувшись:
— Очевидно, что можем.
Глупый был вопрос, да, но я не планировала познакомиться с целой командой лесных оборотней!
Удивительные глаза, в которых плескалось расплавленное солнце, с интересом уставились на меня.
Бурый мишка.
Я задержала дыхание, позволяя ему закончить осмотр, отмечая про себя, что шикарное телосложение было отличительной чертой их рода.
И огромный рост.
Да, явно метра два.
Как бы не больше.
Только у этого были смешливые глаза с озорными искорками.
Они казались теплыми и добрыми.
И он пах осенью. Пшеницей и медом.
— Ты сможешь ему помочь, крошка?
В теплых осенних глазах появилась очевидная боль, когда мужчина уставился на меня серьезно и пронзительно.
Это именно то, что я собиралась сделать, — помочь.
Но рана выглядела просто ужасно.
Синеглазый явно потерял много крови.