В каком-то смысле я уже сделала это, потому что переживала за его жизнь и молилась, чтобы он вернулся домой скорее — живой и невредимый.
Забравшись на валун, я села, подтянув к себе колени под длинной юбкой, смотря на желтый глаз луны, и старалась не думать ни о чем, чтобы вернуться с чистыми мыслями домой.
Только в какой-то момент тело странно напряглось как-то само собой от пугающего ощущения, словно вокруг меня воздух как-то сгустился и отяжелел, как обычно бывает перед сильной грозой. Только на небе не было туч, ничего не предвещало смены погоды.
По телу снова забегали мурашки, словно пытаясь предупредить о том, что пора уносить ноги, и как можно быстрее.
Или вопить. Вопить изо всех сил, чтобы Туман и Янтарь услышали и успели бы мне помочь.
Мурашки еще не обманули меня ни разу, и стоило прислушиваться к тому, как тело реагировало на происходящее вокруг, не подключая разум.
Я вскрикнула. Только поздно.
Потому что мой крик затих в широкой горячей ладони, обхватившей мое лицо, закрывая рот.
А перед лицом оказались полыхающие пламенем синие глаза.
— Север! — ахнула я в руку, ощущая его аромат леса и прохлады ночного воздуха и видя ослепительную улыбку, обнажившую два выпирающих клыка.
Сердце всё еще испуганно стучало, когда бер осторожно убрал свою ладонь от моего лица и обхватил сильными руками, по-хозяйски устраиваясь между моими ногами, когда встал на колени и уложил ладони на мои бедра.
— Ты напугал меня!
— Прости, — прошептали чувственные губы, потянувшись ко мне и коснувшись моих губ сначала осторожно и нежно, словно проверяя, не закричу ли я и не стану ли в панике отбиваться.
Не закричала.
И не стала отбиваться.
Даже сама не знаю почему.
Я видела, как полыхнули восторгом его синие глаза сквозь веер черных ресниц, и бер потянулся ко мне снова, в этот раз нависая сверху и притягивая к себе, когда я просто съехала по гладкому камню, оперевшись раскрытыми бедрами о его каменный торс.
Его мягкие настойчивые губы поглотили меня с жаром и жадностью, по-хозяйски проникая горячим бархатным языком, который принялся искать мой язык, поглаживая, играя и вторгаясь так глубоко и жарко.
Нависая надо мной, Север не позволял прийти в себя, увлекая в новый мир неизведанных ощущений, где правили его язык и горячее дыхание.
Он заставлял запрокидывать голову в поисках этого жара и прогибаться, чувствуя, как его ладони сжимают мои ягодицы, прижимая к горячему обнаженному телу всё сильнее и сильнее, пока я не уперлась руками в его вибрирующую от рычания грудь.
— Я скучал по тебе, девочка.
Пытаясь отдышаться и не чувствуя припухших губ, я прикрывала глаза, когда Север целовал мое лицо быстрыми горячими поцелуями, не то рыча, не то мурлыча, и не знала, что сказать в ответ. Мысли разбежались вместе с мурашками, танцуя вальс и кружа сознание, где в хаосе правили горящие синие глаза и этот глубокий, завораживающий своей мужской чистотой и совершенностью голос:
— Ты думала обо мне эти дни?
— Нет, — выдохнула я в его влажные губы, видя широкую улыбку и озорные глаза, полные жара, отчего мои дурные мурашки уже поснимали свои трусики и бусики, пустившись в пляс по влажной коже, когда Север промурлыкал свое коронное и такое тягуче сладкое:
— Ло-о-ожь.
Его ловкие пальцы скользнули по моим ногам, поднимая край длинной юбки всё выше и выше и рисуя не спеша замысловатые узоры на чувствительной коже. Они пробирались от коленей до бедер, чтобы настойчиво, но мягко забраться в самое горячее пульсирующее местечко, не обращая внимания на мои попытки свести ноги или убрать его руку.
— Север, не надо.
— Ш-ш-ш…
Его пальцы на секунду застыли, словно давая мне возможность привыкнуть к этому излишне интимному прикосновению. Но губы не останавливались ни на секунду, продолжая оставлять на коже десятки горячих поцелуев, и двинулись на скулы. Выше к уху. И коснулись мочки, чуть прикусив.
— Не хочу, чтобы нас услышали остальные, девочка.
Пытаясь собрать мысли и не поддаваться на растекающийся жар в теле, я покосилась в сторону дома, который можно было не слишком отчетливо увидеть сквозь деревья и низкий кустарник. Углядев свет в окошках, я совершенно забыла, для чего это делала, потому что пальцы Севера неспешно задвигались во мне, проделав томный медлительный путь сверху вниз и наоборот. Он потер набухшую шишечку, раздвигая складочки и собирая предательскую влагу пальцами.