И ведь не надорвалась же даже, что было удивительно.
— Потому что ты не спрашивала.
— Может, ты хотел это утаить?
Главное — продолжать разговаривать и отвлекать от ненужных мыслей. Его. Да и себя тоже.
— Беры ничего не утаивают и никогда не врут.
— Никогда?
— Никогда. Смысл это делать, если мы всё равно всегда чувствуем ложь?
Когда Север притихнув замолчал, я буквально перестала дышать, чувствуя, что мои попытки уболтать медведя не оправдались, и почему-то покосилась на приоткрытое окно.
— Мия?
— Что?
— Ну так что? Изнасилуешь меня, чтобы я стал твоим мужем по праву? Или, может быть, прогуляемся?
Я кралась ближе к окну, не обращая внимания на взбесившиеся мурашки, которые уже были готовы ко всему, став капельками влаги на коже.
— Мы уже сегодня гуляли, Север.
— Я не нагулялся.
Вот же ненасытное создание!
Тем временем я пробиралась еще ближе к окну, и главное было не задумываться над тем, что творю, и не обращать внимания на дрожащие колени.
— Север, я не смогу больше.
— Проверим?
Распахнув окно, я уже залезла на подоконник, когда услышала его мягкий хриплый голос, который снова бархатной лентой оплетал мой мозг и тело, промурлыкав:
— Не делай этого, девочка, ты же знаешь, чем всё закончится.
А вот об этом лучше не думать!
Знала ведь, что убегать от медведей категорически нельзя. Повторяли мне это уже не раз, и я запомнила. Но почему решила проверить последствия этого дикого плана именно сейчас, не понимала.
Я спрыгнула с подоконника, тут же утонув в мягкой траве буквально по колени, и задрала юбку чуть ли не по бедра, рванув вперед, как тронувшаяся умом лань.
И ум у меня действительно был не в себе, потому что единственным местом, которое следовало бы слушать в этот момент, был мой копчик, потому что он предчувствовал скорую беду.
— Мия, остановись сейчас и вернись сама! — прозвучал голос Севера чуть вдалеке пока еще так же сладко, но слишком хрипло, отчего я лишь прибавила скорости, ломанувшись вперед с упорством паровоза, и не остановилась даже тогда, когда раздались жуткий лязг и грохот.
Добегая до знакомой полянки, я едва не взвыла, потому что понимала, что три раза именно на ней случалось нечто, от чего мое тело еще долго приходило в себя.
И вот я снова была здесь, не в силах нестись дальше, потому что кислород закончился и легкие сдулись со свистом, как гелиевые шарики.
Раздробленное в крошку дерево, расколотый надвое каменный валун и желтая огромная луна, которая в этот раз выглядывала из-за темного облака лукаво и задорно, словно ожидая продолжения банкета, — всё это было так до боли знакомо.
Обернувшись вокруг себя, я отчего-то нервно хихикнула, подумав о том, что Север здесь еще не всё сломал, и кинулась к одному из деревьев, которое было довольно высоким, чтобы меня не достали, и довольно крепким, чтобы выдержать мой вес, но слишком тонким, чтобы на него могла взобраться такая тушка, как берсерк.
— Любишь играть, девочка?
Я едва не шмякнулась с ветки, на которую успела взобраться, вцепившись в ствол руками, когда передо мной появился Север, словно возникнув из самой темноты, хищно и восторженно улыбаясь и сверкая синющими глазами так сильно, словно в них был фонарик, способный освещать путь темной ночью.
Стоя прямо подо мной, до жути огромный и мускулистый, он был комком из страсти и звериных инстинктов.
Его широкая грудь вздымалась от частого дыхания, а жуткое возбуждение поднимало спереди юбочку беров большим шатром, отчего мурашки заносились по телу снова, а я тяжело сглотнула.
— Слезешь сама и пожалеешь дерево или продолжим игру?
Продолжая улыбаться так, что острые клыки сверкали в свете луны, а глаза полыхали, почти ослепляя, Север двинулся вперед неслышной поступью истинного хищника, который в данный момент не просто охотился, а с явным удовольствием забавлялся со своей добычей.
Он не столько шел, сколько плавно перетекал из одного шага в другой, побуждая внутри меня жуткий клубок первородного страха… и возбуждения при виде этой мощи и поразительной мужской красоты.