— Прекрасное утро сегодня, тетушка!
— Дай Бог, чтобы каждое утро было таким! — совершенно искренне заявила ничего не подозревающая женщина, к счастью не видя, как я округлила глаза, а Север беззвучно рыкнул, обнажив клыки, и сверкнул своими глазами настолько откровенно и по-голодному, что на секунду я испугалась, что ночной зверь в нем снова проснулся.
— Так и будет, тетушка. Так и будет, — проурчал Север, и пальцы бера скользнули внутрь бедер, словно подтверждая его слова.
Я лишь чудом успела вывернуться, скорее отодвинувшись на самый край кровати, и воспользовалась тем, что теперь Север не мог меня держать.
На это медведь хмыкнул, чуть дернувшись, но всё-таки послушно сел назад, облокотившись о край кровати, и продолжил улыбаться доброй женщине, которая, к счастью, ничего не понимала.
— Север, иди к братьям, они ждут тебя, — тетушка быстро подошла к Северу, легко хлопнув его по мощному плечу. — Дай Мие спокойно одеться и собраться в дорогу.
Север чуть поморщился, выражая недовольство. Бросив последний жадный взгляд на меня, он всё-таки поднялся во весь огромный рост, вынужденный сразу же пригнуться, и проговорил уже у занавески:
— Она моя жена вообще-то, и я могу…
— Я знаю, ЧТО ты можешь, мальчик мой, поэтому и прошу пойти к братьям. И они тебя действительно ждут, так что поторопись.
В какой-то момент мне показалось, что Север не уйдет, когда его глаза снова опасливо полыхнули и тело в секунду напряглось, но, постояв два моих судорожных удара сердца, он всё-таки вышел, осторожно задвинув за собой занавеску на двери.
Тетушка довольно улыбнулась, кивнув каким-то своим мыслям, и повернулась ко мне с ласковой улыбкой, показывая на деревянный стул, где лежал целый ворох одежды:
— Мой муж делал всю одежду своими руками для Тумана и Урагана. Из этого они выросли еще лет в восемь, но, думаю, тебе будет впору. А теперь выбирайся из постели и давай примерим, что тут у нас есть!
Одежда была просто удивительная!
Я примеряла на себя бесчисленное множество любовно связанных кофт. А еще штаны, похожие на спортивные, но при этом сделанные из нежнейшей выделанной кожи и сшитые каким-то образом так, что шов было практически невозможно рассмотреть.
Надев на себя наконец нижнее белье, без которого приходилось ходить все эти дни, пока внутренняя часть бедер нещадно ныла и болела, я выбрала серые штаны и обычную серую водолазку, мягко рассмеявшись, когда тетушка принесла еще красивый вязаный свитер изумительно чистого белого цвета, а также мягкие и удобные угги, отправив в таком виде на кухню завтракать.
Беры, как обычно, без работы не сидели, набивая свои бездонные животы едой, словно про запас, и налегая на всё подряд, включая остатки вчерашнего позднего ужина, который мы с Севером благополучно пропустили. И, заходя на кухню, где было тесно от огромных тел и шумно от разговоров, я старательно не смотрела в сторону Севера, даже без этого ощущая его взгляд на себе, отчего начинала предательски краснеть.
— Жуй скорее, пока Лютый не вернулся, — широко улыбался мне Янтарь, потянув аккуратно за руку на единственный свободный стул рядом с собой и запихивая мне в руки бутерброд размером с половину разрезанной буханки хлеба.
— Вот чай, — поставил он передо мной свою кружку и тут же снова заговорил с Туманом, который что-то рассказывал, посмеиваясь и веселя остальных.
Я ела молча. Иногда улыбалась, надеясь, что делала это впопад, и запихивала в себя еду, хотя есть не хотелось совершенно, постоянно чувствуя на себе взгляд Севера.
Пронзительный. Горячий. Голодный.
— Вот, — тетушка вошла на кухню с новой порцией пирожков, на которую беры набросились, словно до этого не умяли завтрак и вчерашний ужин. — Лютому оставьте! Дочка, а это ты возьмешь с собой.
Обернувшись на собранный рюкзак, который по размерам был в половину меня, я лишь удивленно улыбнулась:
— Зачем так много?
— Там всё самое необходимое! Варежки, перчатки, теплый шарф, запасная пара обуви и штанов, теплый пуховик, шапка, одеяло…