— Да, брат.
— Хорошо. Так и сделаем.
А я едва не застонала, понимая, что я скорее умру, чем смогу продержаться в таком режиме целых трое суток, без сна, покоя и отдыха.
Черт с ней, с едой. Как я смогу не уснуть?
Выходя на поляну снова, я видела лишь мелькающую белую шерсть убегающего вперед всех белого медведя и то, что Янтарь и близнецы уже были готовы нестись дальше.
— Идем, девочка, — протянул ко мне руки Север, мягко целуя в губы, и сразу же обратился в медведя, на которого я залезала с пониманием того, что должна выдержать. Просто обязана.
Ведь я была в положении медвежьей принцессы, а еще позволяла себе стонать и жаловаться, пусть даже внутри себя.
Кажется, Север оценил мой настрой с хныкающего на мрачно-напористый, когда низко и раскатисто мурлыкнул, тут же устремившись вперед, чтобы догнать своих братьев.
Только вот настрой настроем, а недосып последних бурных дней и ночей всё-таки дал о себе знать, когда глубокой ночью я болталась с одного бока несущегося медведя на другой, будучи не в силах уже разлепить спящие глаза.
Мысли о том, что свалюсь, не было.
Мысли тоже спали так крепко, что храпели, как беры.
В какой-то момент почувствовав, что ехать стало еще удобнее: всё так же тепло и уютно, только теперь словно в люльке, я тут же выпала из реальности, сопя и видя во сне проносящиеся надо мной верхушки темных деревьев и сверкающие синие глаза.
Сложно сказать, сколько я проспала, только проснулась я от ощущения того, как капельки воды капают прямо на лицо, понимая, что бессовестно лежу в крепких горячих руках Севера, который продолжал бежать вперед уже в обличии человека, широко улыбаясь мне и щурясь от моросящего дождя.
Подскочив, я вцепилась в его широченные плечи, чувствуя, как истерично и виновато заколотилось мое сердце от понимая того, что, пока я тут нагло спала, Север продолжал бежать, неся меня на руках, чтобы я выспалась.
— О господи, Север! — прошептала ошарашенно я, понимая, что еще секунда — и я просто разрыдаюсь, потому что это было настолько необычное ощущение — знать, что кто-то заботится о тебе и бережет настолько, что не думает даже о собственном комфорте.
Эмоции подскочили к горлу колючим комком.
Но медведь от моих эмоций только растерялся.
Видя, что в моих глазах начинают проступать слезы, Север нахмурился и остановился, беспокойно заглядывая в лицо:
— Мия, что случилось? Ты в порядке? Болит что-нибудь?
20 глава
Я могла лишь отрицательно мотать головой, впервые осмелившись, чтобы потянуться к его чувственным красивым губам и осторожно поцеловать, чувствуя, как окаменели его руки и напряглось всё тело, от которого шел жар, даже несмотря на промозглый дождь.
— Мия? — хрипло выдохнул он в мои губы, затаив дыхание.
— Спасибо, — прошептала я, не торопясь убирать свои губы от его, потому что наслаждалась этими прикосновениями, его жаром и чувством полной защищенности, которое не испытывала еще никогда.
— За что?
Я даже не смогла четко сформулировать свою мысль: так много было всего в голове.
— За то, что я никогда не испытывала такую заботу.
Север приглушенно рассмеялся своим завораживающим, низким и таким чистым голосом, потянувшись ко мне, чтобы поцеловать более настойчиво, и прошептал в ответ:
— Напугала меня.
Я забыла, о чем хотела сказать или подумать, потому что мягкие губы прикоснулись к моим требовательно и настойчиво, раздвигая своим горячим языком и врываясь внутрь, словно изголодавшийся зверь, который только и ждал минуты слабости, чтобы напасть.
Только я не была против.
Жертва не сопротивлялась в этот раз, а просто таяла, полностью отдаваясь во власть этого голода. Мне нравилось то, что делал Север, порыкивая и прижимая к своей груди сильнее.