Выпрямившись во весь свой рост – куда только делась его обычная сутулость! – Чарльз пристально посмотрел на удивленного и слегка раздосадованного аукциониста.
– Я передумал, – сказал он. – Она не продается.
Он медленно перевел взгляд на девушку. Аукционист отпустил подол ее платья. Большие глаза индианки неподвижно смотрели на Чарльза. Она поняла.
Искать комнату на ночь в Чарльстоне было бессмысленно, и он прекрасно это знал. Хозяева даже самых убогих меблирашек на дальней оконечности полуострова, где встречались две реки, перед тем как устремиться в океан, едва ли пустили бы на ночлег белого мужчину и индейскую женщину, которая явно не была его рабыней.
Вместо этого Чарльз нашел укромную поляну недалеко от изгороди. Там, несмотря на опасность встречи со змеями или назойливыми насекомыми, он расстелил одеяла, сложил все оружие на расстоянии вытянутой руки, лег рядом с девушкой и овладел ею в знойной влажной темноте.
На ее языке он знал всего несколько обиходных слов, и это не были слова нежности. Но она понимала все его желания и страстно отвечала на его ласки. Его губы прижимались к ее губам, его сильная ладонь лежала на ее животе – почти с первой минуты, как она увидела его, она хотела именно этого. Он видел в ее глазах желание, только отказывался поверить.
Когда-то Чарльз был опытным любовником и умел быть нежным, если хотел. Да и сейчас он еще не забыл премудростей любовной науки. Тяжелый недуг Жанны и ее потребность во внимании требовали этого. Но с индианкой все было по-другому. Уже скоро его медленные, чуть ленивые движения стали быстрее и настойчивее. Возбуждение его нарастало. Девушка откликалась с неменьшим пылом. Лежа на влажной земле, окруженные сотней жужжащих и гудящих тварей, они обладали друг другом под ночным небом, испещренным россыпью звезд.
Той ночью Чарльз отдавал свое семя с тем же неистовым упорством, с которым собирался выращивать урожай для будущего процветания Мэйнов.
В те годы во всем Чарльстоне насчитывалось не больше сотни примитивных домов и торговых построек. Многие из барбадосцев говорили о том, что необходимо возвести в городе такие же вместительные прохладные дома, как на их родных островах. Но это требовало больших средств и более оптимистичного будущего. А пока претензии города на элегантность были явно завышены и по меньшей мере неубедительны.
Но только не для Чарльза следующим утром. День был солнечным и ясным, из гавани дул свежий северо-восточный ветер. Чарльз размашисто шел к пристани, девушка держалась на шаг сзади. В самой походке и во всем его облике появилась некая новая уверенность и сила.
Он, конечно, заметил презрительные взгляды нескольких джентри на причале. Одно дело – развлекаться с цветной женщиной в постели. Спать хоть с черными, хоть с коричневыми туземками не считалось зазорным. Но совсем другое – появляться с ней в обществе.
Выражение лиц джентльменов неожиданно навело Чарльза на другую мысль. Большинство жителей Каролины были чертовски высокомерны. И если станет известно, что его будущий ребенок наполовину чероки, ни он, ни его сын никогда не войдут в их круг, сколько бы денег он ни заработал и какое бы аристократическое происхождение ни имел.
Он лихорадочно начал придумывать другой план. Индианка наверняка забеременеет, уж он-то об этом позаботится. А когда это станет заметно, он увезет ее куда-нибудь в глушь, поселит в какой-нибудь лачуге, чтобы никто ничего не узнал, ну разве что только Король Себастьян. И предупредит ее, чтобы была поосторожнее.
Потом он скажет Жанне, что хочет усыновить мальчика. В том, что родится сын, он не сомневался, как и в том, что справится с матерью, когда будет отнимать у нее ребенка. Он был мужчиной, к тому же белым, это давало ему преимущества. Если понадобится, он может даже применить силу. Чарльз был готов на все, чтобы продолжить свой род и обеспечить надежное будущее любому представителю мужского пола, который будет носить его имя.
Позже можно будет выдать мальчика за своего осиротевшего племянника, сына погибшей сестры. Этот план настолько взволновал Чарльза, что он даже не мог скрыть своих чувств. Девушка теперь шагала рядом. Увидев на его лице застывшую улыбку, которая, впрочем, тут же исчезла, она вопросительно взглянула на него. Чарльз мягко коснулся ее руки и посмотрел на девушку, чтобы подбодрить ее. Дыхание его понемногу успокоилось. Они пошли дальше.
На пристани он стал расспрашивать, когда прибудут корабли с африканскими рабами. Оказалось, что нужно ждать не меньше трех недель. Сейчас в порту единственным достойным внимания было какое-то торговое судно из Бриджтауна с несколькими пассажирами на борту. Называлось оно «Портсмутская чайка».