– Но теперь ваша семья живет в городе, а не на этом, как вы сказали, немецком побережье?
По лицу девушки промелькнула легкая тень.
– Только мой отец.
Она объяснила, что он держал сахарную факторию, как его отец и дед. Он хотел даже поехать с ней сюда, но не смог. Шесть месяцев назад у него случился удар.
Орри смахнул сухую грязь с последнего саквояжа, понимая, что дальше тянуть нельзя и пора уезжать.
– Надеюсь, вы отлично проведете время в Резолюте, мисс Фабрей, – произнес он, боясь сказать что-нибудь еще и в то же время сознавая, что другого случая может и не представиться. – Возможно… – добавил он, нервно теребя фуражку, – возможно, мы еще увидимся.
– Я была бы очень рада, мистер Мэйн, – ответила Мадлен и сдержанно кивнула, обращая на него серьезный взгляд темных глаз.
Орри был слишком взволнован, чтобы признать в этом обычную вежливость с ее стороны.
Помахав им рукой, он вскочил в седло и уехал. Восторженное настроение не покидало его всю дорогу до развилки, он даже напевал. Единственное, чего он никак не мог понять, так это почему такая милая и умная девушка, как Мадлен Фабрей, решила провести лето с высокомерными и пустыми Ламоттами. Возможно, их связывает какое-то кровное родство? Другого разумного объяснения он просто не находил.
Ну что ж, ради новой встречи с очаровательной Мадлен он даже готов быть полюбезнее с теми, кто ему неприятен. И он непременно навестит ее при первой же возможности. Ведь впереди у него целых полтора месяца отпуска – достаточно времени, чтобы поухаживать за молодой леди. Орри уже размечтался, как он преподнесет Мадлен вышитый веночек со своей фуражки, как в конце его отпуска они обменяются пылкими обещаниями писать друг другу…
Как странны порой повороты судьбы! Если бы унылый дождь не размыл ту часть дороги, они могли так никогда и не встретиться. А теперь его ждало счастье, и это новое чувство было невыразимо прекрасно.
Однако уже через пять минут после того, как Орри добрался до Монт-Роял, Купер спустил его с небес на землю.
– Фабрей, говоришь? Боюсь, ты забрел не на ту дорожку, братец. Фабрей – это фамилия девушки, на которой Джастин собирается жениться.
После ошеломленного молчания Орри воскликнул:
– Как такое возможно! Объясни мне!
Купер пожал плечами. Они сидели в столовой; за окном снова зарядил дождь, и в комнате было сумрачно. Парадная фуражка Орри так и лежала в углу, куда он весело зашвырнул ее, перед тем как обняться с братом. Купер налил им обоим по стаканчику лучшего отцовского кларета. Орри не сделал ни глотка.
– Понятия не имею, – сказал Купер, закидывая ноги на дорогой стол красного дерева. – Я ведь не доверенное лицо Джастина или Фрэнсиса.
– Просто поверить не могу, что такая девушка может выйти за Джастина. Ей ведь не больше двадцати. А он, наверное, лет на пятнадцать-двадцать старше ее. Как давно умерла его первая жена?
– Девять лет назад, кажется. Да какая разница? Брак явно устроил отец девушки. Такое часто случается. У Ламоттов прекрасная родословная, даже если в них уже много лет назад иссякли доброта и сострадание.
Впервые в жизни Орри проявил по-настоящему серьезный интерес к женщине. Кому-то его возмущенные возгласы и страдальческие бормотания могли показаться комичными, но только не Куперу. Хотя сам он никогда не испытывал подобных переживаний, а потому не мог в полной мере понять чувств Орри, однако ни секунды не сомневался в их искренности.
Он не спеша допил кларет и вернулся к чертежу мельницы, который изучал до появления брата. Орри возбужденно ходил по комнате, и на лице его отражалась мучительная боль. Вдруг он остановился возле Купера:
– Когда они венчаются?
– В ближайшую субботу. Кстати, мы тоже приглашены. Вся семья. Но, думаю, тебе не стоит идти.
– В субботу! Да почему же так скоро?
– Могу только догадываться. Мать Джастина предпочла бы подождать до осени, когда будет прохладнее. Но он уже достаточно взрослый, чтобы не согласиться с ней. Не знаю, в чем он больше заинтересован – в самой юной леди или в ее приданом. Если она такая хорошенькая, как ты говоришь, я вполне могу поверить в те разговоры, которые слышал. В округе говорят, что Джастин так же нетерпелив, как какой-нибудь из его призовых жеребцов… Эй, послушай, да прекрати ты метаться как безумец! Это же просто девушка.
Орри резко развернулся лицом к брату:
– Она не просто девушка! Мы с ней и говорили-то всего каких-то пять минут, но я… и она…
Он не знал, что сказать. А может, просто боялся показаться смешным из-за своей откровенности. Купер смотрел, как брат поднял лежавшую в углу фуражку и потрогал указательным пальцем золоченый веночек на ней.