Решительно отбросив мысль о том, что скагосцы едят человечину, потому что есть больше нечего, Давос начал развязывать веревки, которыми был закреплен груз. Тут полно тюленей и морских птиц. Из всех возможных способов умереть, голодная смерть им, похоже, не грозит.
Давос отвернул шкуру, закрывавшую корму, и вытащил оттуда два полотняных мешка, один для себя, другой для Векса. Он надел всю громоздкую одежду, которой снабдил их лорд Мандерли: толстый плащ с капюшоном, подбитый изнутри мехом, а снаружи вощеной кожей, меховые перчатки, три шерстяных рубахи, сапоги со шнуровкой до колена и, наконец, ворот из лисьей шкуры, который прикрывал нос и рот и застегивался на костяную застежку. В мешках была еда, скатки с постелью, кремни и точильный камень, запечатанный свиток и еще одна вещь, которую лорд Мандерли лично вручил Давосу: нож с клинком из черного стекла, мерцающего так, как будто внутри лезвия горел огонь.
- Зачем он мне, милорд? – удивленно спросил Давос. – У меня достаточно оружия, а этот нож, сразу видно, очень ценный… - И он попытался вернуть нож лорду Мандерли.
Толстяк твердо остановил его руку.
- Возьми его, луковый рыцарь. Я тебя прошу. Может быть, это просто сказки, но я не хочу рисковать ни жизнью моего лорда, ни своей судьбой. Поднимаются холодные ветра, в этом уже нет сомнений… а Север помнит. – Он не мигая смотрел на Давоса, его лицо было мрачным и застывшим, как у статуи. – Многие считают, что Мандерли не настоящие северяне, но мы тоже помним. Ночью держи этот клинок при себе. Или дай мальчику, когда он будет стоять на страже.
При этих словах холод пробежал у Давоса по спине. И теперь, вспомнив их, он почувствовал тот же холод. Он повесил нож из черного стекла на пояс рядом со своим кинжалом и взглянул на небо, чтобы определить, сколько дневного света им осталось. По его расчетам, не больше трех часов. С каждым днем ночь приходит все раньше, особенно так далеко на севере. Скоро солнце вообще перестанет появляться, оно останется за горизонтом, вызывая только неверные голубоватые сумерки. А зимой, которая может длиться годами, людям будет казаться, что свет и тепло – это лишь сон.
И снова Давосу стало холодно. Сохрани нас Семеро, как здесь люди живут? Он помог Вексу затащить лодку в расселину в скале и прикрыть ее сухими ветками чахлого кустарника. Потом он вскинул мешок на плечи, глубоко вздохнул и приготовился идти.
- Пошли, - сказал он немому мальчику, и его дыхание засеребрилось в холодном воздухе. – У нас есть несколько часов, чтобы найти безопасное место для лагеря. Если мы не найдем такое место до сумерек, будем ночевать где придется. В любом случае, по темноте мы никуда не пойдем.
Векс кивнул, закинув мешок за спину. Он махнул рукой, приглашая Давоса следовать за ним, и Давос послушался. Они обогнули маленький залив, окруженный ледниковыми моренами, и вышли на крутую узкую тропу, которая шла почти вертикально вверх. Пришлось идти, помогая себе руками, и Давос старался не смотреть вниз. Хотя тропу с обеих сторон закрывали каменные стены, падать было высоко, и Давос предпочел бы, чтобы парень шел не перед ним, а позади.
Наконец ущелье вывело их наверх, и перед ними открылся заливной луг. С обеих сторон вздымались монолитные скалы, их вершины золотились в последних лучах заходящего солнца, а в вышине парил орел. Неподалеку слышался шум воды. Здесь должны быть горячие источники, и это хорошо, можно будет греться, не разводя огонь. Кто знает, сколько зорких глаз уже их заметило?
- Лучшего места для привала мы не найдем, - сказал Давос Вексу, и мальчик согласно кивнул. Они сняли с плеч вещевые мешки, Давос обследовал округу и наконец нашел камень, из-под которого бил горячий ключ. Тепло приятно коснулось замерзшего лица, и он махнул Вексу, чтобы тот тоже погрелся. Давос знал, что эту воду нельзя пить, но кругом достаточно снега и льда.
Тени становились длиннее и гуще. Солнце опустилось за скалы, но орел все еще парил, широко раскинув крылья. Хорошо иметь крылья. Издалека доносились крики тюленей. Где бы она ни была – хоть на Стене, хоть деля победу с его величеством в Винтерфелле, красная женщина наверняка сейчас зажигает ночной костер. Давос был вынужден признать, что здесь гораздо проще поверить в Иного, о котором говорила Мелисандра, смертельного врага Рглора, Бога Ночи и Ужаса. Но в то же время ее вера сейчас казалась ему еще большей ересью, чем раньше. Я видел сердце-древо. В Винтерфелле всегда будут царить старые боги.
Давос не был уверен, что Семеро слышат его в этом диком заброшенном месте, но он все равно помолился им. Он попросил у Воина храбрости, у Кузнеца силы, у Матери милости – за себя, за жену и двух младших сыновей, которые так далеки от него и которых он, возможно, уже никогда не увидит. Наконец он призвал Старицу. Она поднимает золотую лампу и видит наши судьбы как на ладони. Да, все его боги с ним, пока он хранит их в своем сердце.
Уже совсем стемнело, выглянули звезды. Давос ощутил тоску и печаль, ему даже захотелось, чтобы его товарищ мог говорить. Хорошо бы услышать человеческий голос.
- Каким богам ты молишься, Векс? – спросил он.
Мальчик указал на горячий ключ, потом мотнул головой, словно ныряя.
- А, Утонувшему Богу? – Давос мало знал о вере железнорожденных, но подозревал, что она так же сурова, холодна и бесплодна, как и само место, что дало ей жизнь. Подходящий выбор для людей, живущих морем, подумал он. Человек, который почти всю свою жизнь проводит на корабле, хорошо понимает сверхъестественную силу ветра и воды. Давос знал их молитву: то, что мертво, умереть не может, оно восстает вновь, тверже и крепче.
Он вздрогнул при этих словах, и вспомнил, как смотрел на него лорд Мандерли, вручая нож из черного стекла. «Нет, - решил он,- этот бог не для меня».
Давос открыл мешок и вынул оттуда их ужин – пирог с пареной репой, перчеными сосисками и морковкой, разломил его пополам и дал половину Вексу. Он откусил кусок и ощутил такое блаженство, что слезы навернулись на глаза. Отец, если ты слышишь меня, храни лорда Мандерли. Лорд Виман уехал на свадьбу Рамси Болтона, и, учитывая, какими опасными нынче стали свадьбы в Семи Королевствах, не говоря уже о том, каков жених, если он не вернется с этой свадьбы живым, для Давоса станет в три раза опаснее рисковать своей головой в этом богами забытом месте.
Наконец, уже валясь с ног от усталости, он улегся на жесткую землю и отдал Вексу стеклянный кинжал.
- Разбуди меня в полночь, - велел он парню. – Я буду дежурить до рассвета. И не выпускай этот кинжал из рук.
Векс озадаченно мотнул головой.
- Понятия не имею, для чего он, - признался Давос. – Но лорд Мандерли был тверд на этот счет.
Векс пожал плечами и кивнул. Мальчик ободряюще улыбнулся, и Давос с усилием улыбнулся ему в ответ. Он закрыл глаза и практически сразу же провалился в тяжелый сон. Ему снились тюлени.
Ночь прошла без происшествий. Во время своей стражи Давос вздрагивал от малейшего звука, от любого движения тени, но никто их так и не потревожил. Всего в нескольких футах от горячего источника холод был такой, что слезы лились из глаз, и Давос чуть не замерз насмерть, когда отошел отлить. Струя превратилась в лед, даже не коснувшись земли.
Семь преисподних. Он испытал несказанное облегчение, когда настал рассвет, но был удивлен и даже слегка встревожен, вновь увидев орла. «Это просто сказки, - напомнил он себе.– Не может орел за нами следить, это всего лишь птица».
Давос разбудил Векса, и они позавтракали на скорую руку. Хрупкий перламутровый свет стекал по плечам гор. Настало время выбрать, где им взбираться наверх, и Давос видел только один вариант – там, где долина поднималась вверх, переходя в ледяную пустошь. У них были с собой костяные топоры и медвежьи когти, с их помощью можно взбираться по льду, но не по камням.