- Маргери? – Алейна была поражена. Маргери всегда была добра к ней. – В чем же ее обвиняют?
- В чем обычно обвиняют королев – что она дала кому не следует. Какому-то хлыщу по имени Лазурный Бард – кто бы сомневался, этим певцам нельзя доверять. Еще кому-то из редвинских близнецов – уж не вспомню, то ли Бобберу, то ли Орясине, и своему братцу Лорасу. Хотя того, кто придумал эту байку, после смерти отымеет призрак лорда Ренли, если боги справедливы. – Мизинец хмыкнул. – Что до Лораса, то, как это ни прискорбно, он не может защитить ни свою честь, ни честь сестры. Он получил ужасные ожоги, пытаясь отбить Драконий Камень во славу Томмена, и, как говорят, лежит при смерти в ожидании Неведомого.
Сир Лорас? На какое-то время Санса лишилась дара речи. Когда-то он подарил ей алую розу, и она была ослеплена его красотой. Такой молодой, стройный и грациозный, словно рыцарь из мечты, он беспечно улыбался, встряхивал густыми каштановыми кудрями, а его великолепные доспехи были украшены цветами. Когда-то она, глупенькая, мечтала о том, чтобы выйти за него. Жизнь – это не песня, моя милая. В жизни побеждают чудовища.
Она отодвинула стул от стола.
- Я закончила завтракать. Вы извините меня, отец?
Мизинец лукаво посмотрел на нее.
- Ну конечно, золотце. Но тебе следует знать, что Гарри пригласил тебя прокатиться верхом сегодня днем. Если он попытается завлечь тебя в какой-нибудь романтический уголок, откажись. Мы же не хотим, чтобы он лишил тебя невинности до брачной ночи.
Покраснев, Алейна ретировалась. У нее в голове роились мысли, ей требовались одиночество и покой. Ей хотелось хотя бы часок побыть наедине с собой, поплакать и ничего не делать. Но нельзя. Слишком много поставлено на карту.
Вместо этого она направилась в покои лорда Роберта. Осторожно приложив ухо к двери спальни, прислушалась: оттуда доносилось только тоненькое детское сопение, и этот звук вызвал в ней укол жалости. Она постучала в соседнюю дверь.
Через мгновение из-за двери выглянул обеспокоенный мейстер Колемон, и он еще больше разволновался, увидев ее.
- Ми… миледи! Чем я могу вам помочь?
- Можно войти? – тихо спросила Алейна.
- Конечно, - мейстер впустил ее и принялся расхаживать по комнате, нервно переставляя вещи с места на место. За несколько недель их пребывания в Воротах Луны он ухитрился превратить свой кабинет в настоящее крысиное гнездо. – Что случилось?
Алейна помедлила. В конце концов она решила, что это единственный способ успокоить сердце.
- Кто готовит еду для лорда Роберта?
Мейстер удивленно сморгнул.
- Разумеется, еду готовят на кухне. Правду сказать, в последние две недели у лорда Роберта наблюдается расстройство пищеварения… больше, чем обычно. Но я полагаю, это из-за того, что в Орлином Гнезде повара лучше знали, что он любит и чего не любит. Слуги лорда Нестора скоро запомнят…
Алейна подняла руку, и Колемон умолк. Она подошла к нему ближе – если ее услышат не те уши, одним богам известно, к чему это приведет, - и прошептала:
- Я думаю, его пытаются отравить.
Глаза у мейстера округлились. Он поднес ладонь ко рту и тут же опустил ее.
- Но… но кто же может? Роберт Аррен – всего лишь мальчик, несчастный маленький мальчик, который нездоров с самого рождения, он едва помнит отца и только что потерял мать… он же не…
«Это из-за меня, - подумала Алейна с болью в сердце. – Его убивают из-за меня». Если Гаррольду суждено унаследовать Гнездо, взять ее в жены и вернуть в Винтерфелл, это значит, что Роберту придется умереть. Если у нее и были сомнения, теперь они исчезли.
- Этот несчастный маленький мальчик – лорд Орлиного Гнезда и Защитник Долины. Люди совершают гораздо большие преступления и за меньшее.
- Это так, миледи, но… - Колемон покачал головой. – Я не могу поверить в это, к тому же… кто бы это мог быть, вы не знаете? Лорды Хартии поклялись всеми силами защищать права мальчика, но я полагаю, что кое у кого есть удобный предлог, чтобы втереться к ним в доверие… может быть, это сир Харлан Хантер? Ходят слухи, что это он убил своего лорда-отца Эона, так что ему ничего не стоит совершить еще одно убийство. Его старший брат должен унаследовать Длинный Лук, значит, Гилвуду и Юстасу стоит опасаться… Но какая выгоду Харлану Хантеру от смерти Роберта?
Алейна сцепила пальцы на коленях.
- Не думаю, что это сир Харлан.
- Но кто тогда, миледи?
Как рассказать? Если я назову Петира, все рухнет. По крайней мере, Бронзовый Джон Ройс примет такое обвинение всерьез. Но ему будет противостоять его кузен лорд Нестор, отец Ранды, которому Петир пожаловал этот замок, чтобы купить его поддержку. Долина будет раздроблена, и Гарри нечего будет наследовать. Я никогда не вернусь домой и останусь Алейной Стоун до конца жизни, которая, видимо, будет короткой. Стоит ли этого жизнь одного маленького больного мальчика?
- Не знаю, - солгала Алейна. – Но я слышала кое-что… от отца…
- Мне нанять пробовальщика еды, миледи?
Не уверена, что это поможет. Сладкий сон – мягкий, ласковый яд, на вкус как мед, а маленький лорд Роберт так любит медовое печенье, пудинг и пирожные. Мейстер Колемон уже и так беспокоился насчет этого зелья, хотя одна щепотка останавливает припадки Роберта и делает его спокойнее.
- Не знаю, что и сказать, - ответила Алейна. - Пусть кто-нибудь опросит поваров. – Остался ли кто-то в окружении Роберта, кому Петир не платит? – Нужно точно знать, из чего готовят еду. Это все, что я осмелюсь предложить.
Мейстер Колемон кивнул.
- Хорошо, миледи. Будет сделано, как вы говорите.
- Благодарю вас. – Алейна встала. – И еще одно. Будет разумно, если никто не узнает о нашем разговоре.
- Само собой разумеется. – Мейстер проводил ее поклоном.
Алейна немного постояла в нерешительности, а потом тихонько приоткрыла дверь спальни и зашла к своему кузену.
Он беспокойно ворочался под одеялами, но заслышав ее, сел в постели так быстро, что Алейна даже удивилась. Тонкие нестриженые темные волосы падали ему на глаза и почти закрывали худенькое личико.
- Алейна? Это ты?
- Да, Зяблик, это я. – Она села в изножье кровати, чтобы он не мог до нее дотянуться.
Лорд Роберт, не обращая внимания на ее уловку, вылез из-под одеяла, подполз к ней, обнял за шею и слюняво поцеловал.
- Ты была на пиру? Я хотел пойти. Очень хотел.
- Я слышала, моему Зяблику было вчера плохо.
Роберт надулся.
- Это нечестно. Я должен был пойти на пир и сидеть на высоком кресле, как раньше с мамой. Она бы меня пустила.
Ну еще бы; мать позволяла ему делать все что угодно, и отчасти поэтому с ним было так трудно. Роберт положил голову Алейне на грудь и уже собрался вцепиться в нее; она мягко убрала его пальцы от своего платья. Сложно сказать, слабее ли он сегодня, чем обычно. Он всегда был слабым и хилым.
- Мне было плохо, - сказал маленький лорд Орлиного Гнезда. – Мейстер Колемон сделал мне клизму. Не люблю, когда он так делает. Вели ему прекратить.
- Солнышко, мейстер Колемон только добра тебе желает. – Боюсь, он один из немногих.
- Он противный, - заныл Роберт. – Это больно.
Алейна вздохнула и уклонилась от еще одного поцелуя. Приходится уворачиваться то от него, то от Мизинца. Может быть, сюда следует добавить и Гаррольда?
- Зяблик, пожалуйста. Ты не мог бы не…
- Хочу обратно в Гнездо, - заявил Роберт. – Там знают, как надо делать, чтобы было хорошо.
- Я ведь тебе уже говорила, мы не можем. До весны нам никак не вернуться. Снег пошел сильно-сильно, так что там очень холодно.
Его губы задрожали.
- А я хочу!
Ты не представляешь, как я хочу домой.
- Мой Зяблик обещал, что будет храбрым. Ради меня. Помнишь, когда мы сюда спускались, какой ты был молодец?
- Я правда был молодец? – спросил довольный Роберт.
- Ну конечно, - ответила она, и он одарил ее такой искренней и застенчивой улыбкой, которую не портило даже отсутствие переднего зуба, что на мгновение она забыла, каким он может быть противным. Просто маленький мальчик, как говорит мейстер Колемон. Напуганный, больной и одинокий. Но это не вдохновило ее на то, чтобы стать пожизненной нянькой лорда Роберта, лишь только усугубило ее терзания. Алейна быстро обняла его. – Ты ведь уже лучше себя чувствуешь?