- Матушка?
Леди Бессердечная медленно перевела на нее взгляд красных глаз, уже не столь безумный и полный ненависти, как раньше. Теперь в ее глазах была лишь усталость, а еще хрупкая, мучительная печаль. Пустая оболочка, некогда принадлежавшая Кейтилин Старк, как всегда, не произнесла ни слова, словно молчаливый страж. Санса обняла ее и прижала к себе, понимая, что это в последний раз. Она вспомнила, как, стоя внутри полого холма перед Братством, впервые поняла, кто перед ней. Тогда она зарыдала так, словно ее разрывали на части, а потом подошла и заглянула ей в лицо. И я этому рада. Леди Бессердечная зашла так далеко не только благодаря истлевшему, безумному желанию отомстить Мизинцу и всем ее врагам, но еще благодаря оставшемуся в ней слабому призраку живой женщины с неистовым любящим сердцем, самой гордой волчицы из всех, кого Санса знала.
Сдерживая слезы, она быстро поцеловала леди Бессердечную и готова была уже отступить; как и всегда, мертвая женщина не ответила на ее прикосновение, но и не отвергла его. Но внезапно мать обняла ее и перевязанными руками погладила по голове. Их взгляды встретились, и в этот миг Санса увидела в глазах леди Бессердечной гордость, благословение и прощание.
Санса прикусила губу, поцеловала кончики пальцев и прикоснулась ими к разодранной белой щеке, скрытой под капюшоном. Сделав над собой неимоверное усилие, отпустив свое прошлое и разом повзрослев, она повернулась, пересекла двор и подошла к ожидающим лошадям. Сир Аддам подал ей руку и помог сесть в седло. Бриенна и Под решительно держались рядом с Обгорелыми – ее людьми, которые должны были провести их через Лунные Горы и по пути присоединить к себе других дикарей. Как только они пересекут перевал к северу от Редфорта и спустятся в продуваемые всеми ветрами прибрежные низины, то довольно быстро доберутся до Чаячьего города, где ожидают корабли сира Аддама. Если им не помешают боги или демоны, меньше чем через две недели она окажется в Королевской Гавани.
Санса поерзала в седле, поправляя тяжелые юбки, плащ и покрывало; она оделась совсем по-зимнему, но все равно ожидала, что этого будет недостаточно. Крепостная решетка поднялась; Санса окинула прощальным взглядом темный замок. Она представила, как Мизинец смотрит на нее из одинокого окна в высокой башне. О чем он думает? Может быть, он гордится тем, что так хорошо ее выучил и теперь она может играть в эту игру? А может, он кипит от бессильной ярости и ревности, глядя, как после того, что он совершил, чтобы добиться своего, добыча ускользает из его рук. Возможно, он считает, что мир в очередной раз отверг его, в очередной раз плюнул ему в лицо. А еще он понимает, что, скорее всего, уже мертв, и не важно, кто именно нанесет удар.
Санса покачала головой, изо всех сил стараясь изгнать Мизинца из своих мыслей. Впереди долгий холодный путь, и в ее сердце больше нет места призракам. Несмотря ни на что, Долина стала для нее убежищем от холода и лишений. А теперь она уезжает.
Высоко подняв голову, выпрямив спину и не оглядываясь, Санса Старк выехала из Ворот Луны навстречу занимающемуся зимнему утру.
Отряд с трудом пробирался по крутым скользким тропам, змеиными языками извивающимся по склону горы. Разговоров никто не затевал. Обгорелые, словно горные козлы, всякий раз находили тайные тропки, недоступные тем, кто не знаком с этим диким краем. Они без устали проторяли путь и прочесывали окрестности в поисках враждебных кланов, которые могли поджидать за каждой скалой. Сансе казалось, что дикари, прежде чем отправляться навстречу суровой зиме, предпочли бы сперва пустить кровь каким-нибудь неудачливым Каменным Воронам, Раскрашенным Псам или Молочным Змеям, но если не выйдет, они не расстроятся. Теперь их грубоватая верность принадлежит ей, так же, как раньше принадлежала Тириону, поэтому они пойдут туда, куда она их пошлет. Как всегда, обожженную руку дергало, но рана понемногу начала затягиваться, и Санса уже почти не замечала боли.
За день они преодолели большое расстояние и остановились на ночь в тени покрытых снегом величественных гор, которые простирались по всему горизонту, прорезая вершинами красно-золотые облака, устилающие закатное небо. Санса принялась за ужин, похлебку из подозрительного вида мяса, плавающего в темно-коричневом бульоне, - такое же варево подают в харчевнях в Блошином Конце, подумалось ей. К ней подошла Бриенна и села рядом.
- Как вы переносите путешествие, миледи?
- Неплохо, - уверила ее Санса, заставив себя улыбнуться. – Я пару месяцев провела в скитаниях, так что мне не привыкать.
Бриенна со всей серьезностью восприняла ее слова. Воительница сама выглядела так, словно ей едва удалось восстановить силы: ее широкое веснушчатое лицо было бледным и напряженным, а взгляд больших голубых глаз, казалось, был обращен внутрь.
- Могу ли я спросить, миледи, какие дела ждут нас в Королевской Гавани?
- У нас много дел. – Санса сделала еще один глоток супа, сморщилась и напомнила себе, что голодать нельзя. – Сир Хиль и Подрик рассказали мне о том, как вы втроем искали меня, и о клятвах, которые вы дали моей матери и сиру Джейме Ланнистеру. Они утверждают, что он искренне хотел защитить меня от его семьи и что он послал вас, чтобы вы оберегали меня. Это правда?
При упоминании о Цареубийце на лице Бриенны появилось странное выражение, как в тот раз, когда Санса сказала ей, что они возвращаются в столицу. Словно лишившись дара речи, она нервно сглотнула и кивнула.
- Да.
Санса пристально взглянула на женщину.
- Он вам нравится?
- Мы понимаем друг друга. – Бриенна отвела взгляд. – Он… он не тот, что прежде, миледи.
- Всецело полагаюсь на это, - призналась ей Санса. – Я слышала о нем только дурное, но я доверяю вашему суждению и, думаю, вы не станете мне лгать. Если вы поговорите с ним от моего имени, возможно, Старки и Ланнистеры наконец придут к взаимопониманию и заключат мир, который положит конец войне, и мы вместе объединимся против врага, идущего к нам с севера. А еще мне это нужно, потому что я намереваюсь расторгнуть брак с его братом. – Она коснулась корсажа, за которым был спрятан указ о признании брака недействительным; когда Мизинца арестовали, этот пергамент обнаружился среди его вещей. Если ей удастся попасть в Великую Септу Бейелора и предъявить его Вере, она раз и навсегда освободится от Тириона Ланнистера. А пока это всего лишь клочок бумаги. – Вы сможете сделать это?
- Думаю… думаю, да, миледи. – Бриенна уставилась в землю, потом подняла глаза на Сансу. – Но есть еще кое-что. Когда мы ушли от Братства, после суда поединком, Джейме был тяжело ранен, почти при смерти. Я отвезла его на Тихий Остров, где он восстановил силы и мы… - По ее щекам пополз густой румянец, она замялась и не закончила свою мысль. – Но там нас нашли люди из Долины, которые обвинили Джейме в том, что вас похитил сир Шадрик. Они думали, что Бешеная Мышь действовал по приказу Джейме, и поэтому схватили его. Я так поняла, они поехали вслед за Старшим Братом, решив, что он тоже причастен к вашему исчезновению.
Санса удивленно моргнула, вспомнив высокого монаха, который прибыл с Тихого Острова, чтобы лечить Роберта Аррена. Она решилась открыться ему, и после этого все завертелось.
- Да, Старший Брат обещал, что поможет мне сбежать из Долины, но… все пошло не так. Сир Шадрик действовал сам по себе, он хотел продать меня Рамси Болтону. Не думаю, что сир Джейме имеет к этому отношение.
- Не имеет, в том-то и дело. Его обвинили в преступлении сира Шадрика и хотели, чтобы Шадрик поклялся, что Джейме ни при чем. Я подозреваю, что…
- Бешеная Мышь уже ни в чем не может поклясться. Он мертв. Я его убила.
На лице Бриенны отразились одновременно испуг и облегчение.
- Вы поступили храбро, миледи. Но в этом-то и трудность. Джейме взят под стражу и, может быть, до сих пор в плену, раненый и беспомощный. Я даже не могу с уверенностью утверждать, что люди Долины отвезли его в Королевскую Гавань, хотя от всей души надеюсь, что так и есть. Они действовали по приказу лорда Бейлиша - вот все, что мне известно.