Кругом царило безумие. Несколько кораблей плыли по морю среди льда, огня и пара, но некоторые тонули или горели. Дени видела, как на одну ладью толпой хлынули Иные, - ее мачта рухнула, все фонари погасли. До нее донеслись вопли и хрипы умирающих людей, а их убийцы хранили жуткое молчание. Хрустальные клинки опускались, словно звезды с небес, мертвые тела падали за борт, на белоснежном льду расплывались яркие, красивые алые пятна. Дени почти ничего не видела от соли, дыма и холода. Она никогда не чувствовала себя такой беспомощной и бесполезной. Как? Как это остановить? Она с помощью пламени Дрогона погасила огонь Асшая, который давал жизнь Иным, они не должны больше появляться… но они здесь, и их становится все больше… Наконец ее корабль начал набирать скорость. Сопровождаемое с обеих сторон яростно кричащими, источающими пламя и дым Дрогоном и Визерионом, судно поспешно удалялось от адской преисподней, в которую превратился Драконий Камень.
Дени промокла насквозь и дрожала так сильно, что, казалось, зубы вот-вот раскрошатся. Где? Где? Где взять мечи, чтобы остановить смертельную бурю? Зло не исчезнет и не остановится, пока не уничтожит мир живых, все доброе, истинное, подлинное, все то, что люди знают и любят. Тьма без рассвета. Нужны мечи, закаленные в драконьем пламени, все еще острые, чтобы убивать, которые все это время ждали, ждали…
И в этот миг к ней сам собой пришел ответ.
========== Джон ==========
Темные изгибы земной тверди исчезли внизу среди теней, и перед Джоном разверзлось небо - бездонное, манящее, опасное. Ночь была ясной, правда, беззвездной и безлунной, и такой холодной, что он чувствовал, как мороз, словно игривая любовница, пробирается под одежду, пытаясь достать до самого сердца. Его волосы развевались на ветру; с каждым ударом крыльев Рейегаль поднимался все выше, и в конце концов бесплодные пустоши, занесенные снегом замки, мерзлые извилистые ленты рек и густые купы деревьев, изредка попадающихся среди заснеженных полей, стали казаться крошечными, словно внизу раскинулось лоскутное одеяло. Глядя вниз, Джон мог сквозь тьму хорошо различить то, что не разглядеть простому смертному. Похоже, в том, чтобы быть Великим Иным, есть и свои преимущества.
При этой мысли Джон криво усмехнулся, покрепче ухватился за блестящую зеленую чешую и еще раз проверил расположение гор; только по ним, да по голубому глазу Ледяного Дракона – единственной видимой звезде, - приходилось сверять курс. Но кроме этого, Джона словно вел какой-то необъяснимый маяк, ярко пылающий в его холодном сердце. Должно быть, это Светозарный. Следуя указанию чардрева в Винтерфелле, Джон шел за волшебным мечом в Дредфорт, навстречу ожидающей его там битве.
Его терзало слабое, но непроходящее нетерпение, тревога, почти что страх. Пока он жив, Иных не победить, – да, их продвижение можно замедлить, но нельзя остановить. Как только он получит Красный Меч Героев и сделает свое дело, нужно со скоростью ветра лететь на Стену, и пусть Сэм сделает свое дело. Временами Джон боялся, что не сможет заставить себя поступить, как должно, что его удержит себялюбивое желание жить – пусть даже в этой холодной неживой бесчувственной оболочке. Кто добровольно захочет умереть? Но он должен. Я – то, для защиты от чего был основан Ночной Дозор. Я – то, от чего они поклялись охранять мир живых. Они должны уничтожить меня.
Но не сейчас. У него еще есть немного времени, чтобы думать, чтобы ходить, чтобы быть, и Джон собирался делать и то, и другое, и третье. Во время своего долгого полета на юг он занимал себя вопросом – почему же Иные так хотят погубить мир живых, и, как ни странно, ему пришел в голову простой ответ. Мы – два разных вида живых существ, поэтому просто не можем существовать вместе. Одни по своей природе враждебны другим. Чтобы одни правили миром, другие должны исчезнуть. А может, все еще проще: Иные – те же самые люди, только лишенные всех желаний, кроме одного, самого глубинного и неискоренимого: убивать. Разве необходимо было андалам истреблять всех Первых Людей, чтобы жить в Вестеросе? Разве необходимо было убивать всех тех невинных людей, втянутых в Войну Пяти Королей и во все битвы, вошедшие в кровавые хроники человеческого существования? Джону показалось странным, что люди так ненавидят и боятся Иных, считая их безжалостными убийцами, в то время как Грегор Клиган, Рамси Болтон и им подобные спокойно расхаживают по земле. И даже те, кем все восхищаются, такие как Тайвин Ланнистер и прочие великие лорды, - их власть заключается в том, что они могут убить любого, кого пожелают.
Внезапно Джон почувствовал себя очень усталым, словно даже его не живое и не мертвое тело не в состоянии вынести такую тяжесть. Он тосковал по солнечному свету, по вкусу теплого эля и бараньему рагу Трехпалого Хобба. Ему страстно хотелось посмеяться с братьями у очага, поцеловать женщину, почувствовать прикосновение ее нежных рук и языка, услышать стук ее сердца. Все погибли. Никого не осталось. Если ему удастся попасть в загробный мир, как обычному человеку, остается надеяться, что там он встретит своих друзей и близких. Обратного пути нет. Надо идти вперед.
Джон летел уже около шести часов, тщетно пытаясь вспомнить рассказы старой Нэн о том, как Добрая королева Алисанна летала на драконе из Винтерфелла на Стену. Может быть, Нэн упоминала, сколько ей пришлось лететь? Наконец впереди показалось темное пятно, распростершееся среди белых снегов. Приближаясь, пятно приобрело очертания мощной крепости – ошибки быть не может, это Дредфорт. Покоренный сталью, охваченный пламенем. Внизу, словно муравьи, копошились маленькие фигурки. Одна из башен пылала, освещая ночное небо огненным заревом. Джон слышал тонкий вой волынок и низкий рокот барабанов – точно, это горцы. На древках развевались знамена с золотым, черным и алым. Коронованный олень на фоне пылающего сердца…
Станнис. Джон не знал, стоит ли удивляться тому, что король оказался здесь. Хотя, принимая во внимание последние слухи о том, что Станнис побежден, обезоружен, в плену у Болтонского Бастарда… кажется, он пропустил много важного. С мертвыми всегда так. Впрочем, решил Джон, поскольку он не ожидал встретить Станниса, скорее всего, Станнис не ожидает встретить его. Он крепче ухватился за шею Рейегаля и послал его вниз.
Драконья тень вынырнула из темно-синих сумерек, которые обозначали начало утра, и Джон услышал, как люди Баратеона разразились тревожными криками и проклятиями. Еще бы, не иначе они гадают, что за напасть свалилась на них с неба. Те немногие, кто еще сохранил способность мыслить здраво, натянули луки и выпустили несколько стрел – они отскочили от толстой чешуи, не причинив Рейегалю никакого вреда. Дракон раздраженно фыркнул, выпустив из ноздрей сноп искр, и взмыл вверх, мощным взмахом крыльев погасив факелы. Джон пронесся над убогим лагерем, королевским шатром и линией осады. У входа в замок северяне выламывали топорами древние дубовые ворота, но, завидев дракона, оторвались от своего занятия. Наконец Джон посадил Рейегаля на открытом месте, где снег был более или менее расчищен, – в первый раз ему удалось красиво приземлиться. Он сидел на спине дракона, словно король в замке, и какофония битвы постепенно стихла - все смотрели на него.
Дав им возможность оправиться от потрясения, Джон спрыгнул на землю.
- Эй, - спокойно произнес он, - где король?
- Лорд Сноу? – раздался знакомый рокочущий голос, и из ближайшей палатки вылез приземистый, коренастый, заросший седой бородой человек. – Лопни мои глаза, парень, все уж решили, что ты помер.
Как ни странно, Джон развеселился.
- Я же вороний ублюдок с черным сердцем, пришел по вашу душу. Ты правда думал, что так просто от меня избавишься?
Тормунд Великанья Смерть без лишних слов бросился к Джону и хлопнул его по плечу с такой силой, что тот пошатнулся. Глаза одичалого сияли. Он резко фыркнул, чтобы скрыть свою радость, усмехнулся и покачал головой.