Наконец Дени задала тот же самый вопрос.
- Если это правда, - ровным голосом промолвила она, - а я не думаю, что вы все это придумали, тогда почему вы признались? Вы могли промолчать, и все продолжали бы думать, что вы – настоящий принц Эйегон. Зачем вам открывать эту тайну? Я подозревала, что история о невесть откуда взявшемся племяннике слишком хороша, чтобы быть правдой, к тому же Иллирио – самый лживый и ненадежный человек на свете, но я не могла знать этого наверняка. Советую хорошо подумать, прежде чем вы ответите. Зачем вам это?
Эйегон побледнел еще сильнее, но не отступил.
- Я отвечу, миледи, - тихо произнес он. – Возможно, Рейегар Таргариен и не был моим отцом, зато Джон Коннингтон был им. Дракон, который погиб этой ночью, пробудился благодаря его жертве. И теперь вместе с драконом погиб и он сам. Я пытался спасти его тогда, на Драконьем Камне, но он предпочел сгореть заживо. Я не могу… - Его голос дрогнул, и юноша вмиг показался моложе своих лет. – Я не могу позволить, чтобы он умер ради лжи.
Дени не знала, что ответить.
- Конечно, вы могли сохранить свою тайну, - наконец сказала она. - Должна признать, вы поступили правильно, что все рассказали. Я не могу прямо сейчас принять решение, что с вами делать, милорд, но если вы поможете мне воссоединить королевство и принесете мне присягу, - вы мне не враг. Мы оба знаем, кто наш враг, мы встречались с ним лицом к лицу. Уведите его, - обратилась она к своим телохранителям, - и найдите ему подходящие покои. Проследите, чтобы он не покидал пределы замка, но пусть у него будет все, что ему нужно.
Повинуясь ее приказу, воины увели Эйегона, и в тронном зале воцарилась напряженная тишина. Ну, и что ты теперь скажешь? Поинтересуешься у остальных, как погода? Тирион повернулся к Бриенне.
- Миледи, от всех этих тайн и признаний у меня разыгрался аппетит. Что вы думаете о завтраке? Вы, должно быть, голодны.
- Благодарю, я не голодна, – произнесла Бриенна. Ее голос был ясным, твердым, невыразительным. – Оставьте меня, милорд. Уверена, у вас много других дел.
- Ну, на самом деле, не так уж и много. – Видишь? Я пытался помочь, но ей не нужна моя помощь. Больше от меня ничего не требуется. Чувствуя себя полностью оправданным и при этом последним мудаком, Тирион учтиво поклонился Бриенне и вышел из тронного зала, вовсе не сожалея, что убрался оттуда. Раньше он всегда насмехался над Серсеей, что она пьет вино за завтраком (и это было меньшим из ее грехов), но это было до того, как он стал употреблять крепкие напитки при каждом приеме пищи. О боги, мне срочно требуется бокал вина, а лучше шесть, и потом спать дня три, не меньше. Хорошо, что Бриенна не пошла с ним; ему было бы тошно смотреть в ее унылое веснушчатое лошадиное лицо. И что только Джейме в ней нашел? Или это она что-то в нем нашла? Если так, то что именно? Тирион понимал, что эти мысли ни к чему хорошему не приведут, поэтому поспешно выкинул их из головы.
Однако с ним определенно творилось нечто странное. Несмотря на недвусмысленное желание спуститься в погреб и осушить один из огромных бочонков с вином, ноги сами несли Тириона вверх по лестнице, в башню, куда прошлой ночью Бриенна увела Пенни. Его грызло непонятное чувство стыда; он попытался отмахнуться от него, но от этого стало еще хуже. Тирион поднимался по винтовой лестнице; ноги немилосердно ломило. Он останавливался на каждом лестничном пролете, чтобы отдышаться, не разрешая себе поддаться слабости и спуститься вниз. Наконец он добрался до самого верха, побрел, сам не зная куда, и, дойдя до конца коридора, обнаружил комнатушку на вершине башни. Тирион постучал в дверь и услышал робкий голосок:
- Кто… кто там?
- Это я. – Выругавшись про себя, Тирион расправил плечи. – Открой дверь.
Молчание. Наконец он услышал звук отодвигаемого засова, щелчок замка, и Пенни радостно бросилась ему на шею.
- Тирион, это ты! С тобой все в порядке! Я видела битву в окно, это было ужасно! Я думала, все погибнут, но ты… - Решив, что слов недостаточно, она взяла его лицо в ладони и поцеловала.
Тирион невольно оттолкнул ее, так сильно, что она споткнулась.
- Тирион… милорд… может быть, я… - пролепетала она с удивлением и обидой.
Давай, скажи ей. Скажи ей, глупый, калечный, уродливый дурак.
- Прости меня. Это было невежливо с моей стороны. – Тирион провел рукой по волосам, стараясь успокоиться. Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь, вспоминая, как принц Эйегон на глазах у всего королевского двора упал на колени и открыл свою страшную тайну, понимая, что это не сулит ему ничего хорошего. Если он смог, то и я смогу. Джон Коннингтон был его отцом, а Тиша была моей женой. Я тоже не могу допустить, чтобы все, что было между нами, оказалось ложью, ничем. – Сядь, - сказал он. – Я хочу кое-что тебе сказать.
Напуганная Пенни села.
Тирион повернулся к стене, несколько мгновений смотрел в пустоту, потом снова повернулся к Пенни и, понимая, что, начав, не сможет остановиться, а, остановившись, не сможет снова начать, все ей рассказал.
Когда он закончил, Пенни выглядела так же, как Дейенерис после рассказа Эйегона. Девочка в страхе смотрела то на него, то на свои руки, сложенные на коленях.
- Тирион, - наконец произнесла она. – Милорд… или… или мне следует называть вас отцом… я не…
- Нет. – Тириона передернуло. – Не нужно. Может быть, когда-нибудь… но не сейчас…
- Как… как пожелаете. – Пенни провела рукой по лицу, и Тирион безошибочно узнал свой собственный жест. Он так упорно пытался не видеть в ней себя или Тишу, даже когда это сходство было перед глазами, и теперь чувствовал, словно с глаз падает мутная пелена и он видит все как никогда ясно. Как люди с этим живут? И снова ему вспомнились слова Эйегона: «Я оказался здесь благодаря нагромождению лжи. Этому нужно положить конец. Немедленно».
Он глубоко вздохнул, подавив жгучее желание подвести итог, словно только что прочел лекцию в Цитадели. Однако его следующая фраза оказалась не лучше.
- Ну… ну хорошо. У тебя… у тебя есть… вопросы?
- Я только хотела… - Видимо, Пенни не знала, с чего начать, и Тирион тут же пожалел о том, что предложил ей задавать вопросы; он сейчас не в состоянии предаваться воспоминаниям. Однако девочка сказала: - Получается, сир… сир Джейме – мой дядя. Мы должны устроить ему подобающие похороны.
Такого Тирион не ожидал.
- Пенни, нет.
Она упрямо посмотрела на него – седьмое пекло, это его собственный взгляд.
- Мы устроили сиру Джораху подобающие похороны, даже несмотря на то, что королева долго на него сердилась. Ты сказал, они помирились. И тебе хорошо известно, что за все, что случилось, ты ненавидел не собственного брата, а своего отца – и себя.
Проклятье, откуда она знает? Тирион хотел отвернуться от нее, предотвратить дальнейшие разговоры по душам, но как ему ни хотелось отказывать ей, он не мог. Но все же решил попытаться.
- Пенни, пусть с ним делают, что хотят. Я не собираюсь даже близко…
И снова этот упрямый взгляд.
- Я сама попрошу об этом, - заявила Пенни, вставая со стула. – А ты можешь делать, что хочешь.
«Семь преисподних, - устало подумал Тирион. – Не прошло и пяти минут, как эта девчонка узнала, что она из Ланнистеров, а она уже важничает». Стоило догадаться, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он усмехнулся, представив лицо лорда Тайвина, узнавшего, что в семье теперь два карлика, и у одного из них мать-шлюха, но от этой мысли ему стало только горше.
- Ну ладно, - сказал он, не найдя в себе сил спорить. – Проси. Мне плевать.
Пенни посмотрела на него долгим взглядом.
- Вот именно, - наконец ответила она. – Тебе плевать.
Тирион провел остаток дня, держась подальше от людей, блуждая по самым дальним и темным закоулкам Крепости Мейегора, словно неспокойный призрак. Когда спустились сумерки, он тревожно выглянул в бойницу, ожидая увидеть Иных, но так и не увидел. Тирион был по горло сыт всякой нечистью, поэтому совершенно не опечалился, но у него сразу возникли мысли о том, что же происходит во всем мире. Наконец он нашел пустую комнату, лег в кровать и заснул.