Известно, что французские военные, обосравшись от страха, в 40-м стремительно уносили ноги из Берген-он-Зома в Байонн… а мы, Лили, я, Бебер и Ля Вига,[17] в 44-м… с улицы Жирардон, в Баден-Баден… у каждого своя поносная эпопея! приговоренный к смерти малыш Пустэн,[18] спасая честь и шкуру, запрыгнул в самолет и отправился в Лурд… но я не собираюсь пичкать вас Сравнительными Жизнеописаниями… Пустэн – это одно, а я – совсем другое… его хроника тянет на миллиарды!.. за мою же, сами понимаете, не дадут и ста франков «новыми»… Статуи Пустэна торчат повсюду, а мое рыло даже на могильной плите и то не осмелятся выгравировать… у моей матери на Пер-Лашез плиту на могиле уже очистили, стерли нашу фамилию… вот что значит вовремя, где надо, не подстраховаться… вы не поверите, но в Ля Рошели я выдержал натиск чуть ли не всей французской армии, когда меня пытались склонить продать машину «скорой помощи»! а она ведь была не моя!.. я человек долга и уломать меня невозможно! «скорая помощь» из моего диспансера в Сартрувиле… вы представляете!.. я отвез ее туда, откуда взял, эту чертову колымагу! а заодно двух бабуль с бутылями красного и троих новорожденных… всю эту шоблу, в целости и сохранности! и кто об этом хоть что-то знает? о черт побери, никто! а на кого, вы думаете, навесили все прегрешения? на меня! на меня!.. да их хватило бы на целую каторгу! двадцати ландрю, петьо и фюальдесам!..[19] вот если бы я загнал машину за бабки, которые мне тогда предлагали, вместе с младенцами, санитарками и старухами в придачу, я был бы сейчас героем Сопротивления, и мне бы тоже воздвигли вот такой монументище! а теперь, батюшки мои, повсюду слышится улюлюканье!.. вас обвиняют во всех смертных грехах! все возмущены тем, что вы недостаточно покорно подставляете свою вонючую шею под нож!.. жалкий трус!.. миллионы зрителей в амфитеатре требуют вашей смерти!.. и все из-за моей дурацкой честности… из-за того, что я вернул колымагу туда, откуда я ее взял, потому что она мне вовсе не принадлежала!.. была имуществом Сартрувиля! дурацкая честность!.. если бы я оставил ее фрицам, хрянцузам, «сынкам», да кому угодно, хоть баням или душевым, все ведь хотели ее купить, вместе с бабулями, санитарками и новорожденными! я был бы теперь респектабельным сытым рантье, а не старым грязным оборванцем…
Некрологи по утрам в «Фигаро», пожалуй, это единственное, что меня слегка утешает!.. «в своем замке в Одной-Ле-Топин, выдающийся военачальник Трахтибидох откинул коньки… его безутешные родственники перед тем, как отправиться к нотариусу, благодарят всех… за искренние соболезнования… и т. д…»
Моя привязанность к «Фигаро» вполне объяснима… «Вестник Судьбы»… сколько жаждавших напиться моей крови уже откинули копыта… отправились кормить червяков, ханжеские рожи!.. прощайте, безутешные родственники!.. весь Олной-Ле-Топин в трауре… и леса, и замок… вызывайте нотариуса!
Очень может быть, что вскорости вся эта долина Ооса превратится в самую настоящую ядерную свалку… а что, еще годика два?… впрочем, не будем опережать события!.. должен же я придерживаться хоть какой-то последовательности?… вы, безусловно, сориентируетесь!.. но все мешать в кучу?… черт!.. я оставил вас в отеле Lowen,[20] так толком ничего и не объяснив… просто не успел… да и о беременных женщинах как-то вскользь… ну и пусть!.. одна книга уже у «Галлимара», а им там все это глубоко безразлично!.. все эти сувениры и мемуары!.. там только и думают, что об отпусках! а к беременным женщинам мы еще вернемся… во всяком случае, я надеюсь… но в самом начале из Парижа мы отправились прямиком в Баден-Баден… об этом-то я вообще еще не сказал!.. и это уже непростительная оплошность!.. а между тем, места там вполне пристойные… и Marble Arch и Time Square!.. и Медуэй,[21] и берега Ооса… Lichtenthall-allee!.. излюбленные места отдыха самых привилегированных и благородных особ Европы… ничуть не ниже рангом обитателей Эвиана или Бата!..[22] а это значит, что в этом мире нет ничего постоянного!.. колесо фортуны вертится, ставки сделаны!.. удача от вас отвернулась?… весь мир против вас! вы выиграли?… пользуйтесь моментом!.. вашим именем называют самые прекрасные проспекты!.. чиновники всех мастей готовы лизать вам зад!.. Казино «Ловите миг удачи»!.. ставки на рулетке Истории не шуточны, а по правилам вы играете или нет – это никого не волнует!.. если у вас фальшивый жетон, ставьте его!.. какая разница!.. выиграете – и вас будут носить на руках!.. а наш жетон и впрямь казался мне чрезвычайно подозрительным… как-то я поинтересовался у мадам фон Зект, прогуливаясь с ней по алее Lichtenthall… вдоль набережной Ооса… этой маленькой, беззаботно журчащей и плещущейся, одетой в гранит всех цветов речушки… почему нас всех поместили именно сюда?… разве столь малозначительным и невзрачным личностям место тут?… в этом отеле?…
17
Имеется в виду Робер Ле Виган (настоящее имя Робер Кокийо) – актер, ближайший друг Селина, родился в Париже в 1900 году и умер в Аргентине в 1972 г. Дебютировал в кино в 1931 г. и к концу своей карьеры в 1944 г. успел сыграть более чем в пятидесяти фильмах (среди них «Дети райка» и «Набережная туманов» Марселя Карне, «Мадам Бовари» Жана Ренуара и т. д.). В своей трилогии Селин намекает на три фильма, в которых играл Ле Виган: «Голгофа» Жюльена Дювивье, где он выступал в роли Христа, «Гупи Красные Руки» Жака Бекера, сценарий которого был написан Пьером Вери и где Ле Виган сыграл Гупи-Тонкина, бывшего бойца колониальной армии, больного лихорадкой; «Человек ниоткуда» Пьера Шеналя по повести Луиджи Пиранделло «Покойный Маттиа Паскаль», где Ле Виган сыграл Папиано, интригана, соперника в любви и преследователя Паскаля. Вообще выражение «человек ниоткуда» очень подошло бы и к остальным персонажам, сыгранным Ле Виганом. Он создал во французском кинематографе в период между двух войн нечто вроде мистического персонажа, заблудившегося или галлюцинирующего, похожего на того, каким Селин изображает его в своей трилогии. Они познакомились с Селином в тридцатые годы на Монмартре, где были соседями. Во время оккупации Ле Виган принимал активное участие в создании на парижском радио пронемецких программ, в частности передачи «В ритме времени». В начале августа 1944 года он уехал в Германию. В Баден-Бадене он встретился с Селином и Лили, за которыми поехал в Берлин, а потом в Зигмаринген, там между ними произошел разрыв. Ле Вигам остался в Зигмарингене после отъезда Селима и Лили. После прибытия союзных войск он отправился в Швейцарию, где и был арестован. Его судили в Париже в 1946 г. и приговорили к десяти годам каторжных работ. Отбыв три года в заключении, он был временно отпущен на свободу и уехал сначала в Испанию, а затем в Аргентину, где и провел последние годы своей жизни, снявшись еще в нескольких фильмах.
19
21
22
Французский и английский курорты, где расположены многочисленные источники минеральных вод.