Мне не хватило сил попрощаться с братьями и Севером...
Я не смогла бы держать себя в руках, обнимая их и вдыхая родной запах каждого из них.
Я боялась, что побегу за ними с криками, умоляя вернуться и остаться с нами, если бы только кто-нибудь из них обернулся, уходя...
Не было никаких пафосных речей о правильности выбора и о том, что они идут защищать правое дело...а я всей душой ненавидела законы Беров, которые стали причиной этой жуткой и по сути такой бессмысленной войны, решив для себя лишь одно - я не смогу жить, если мой Север не вернется.
И если у Беров не было истории о своих Ромео и Джульетте, то я была решительно настроена воплотить ее в жизнь. Он был моим миром, без которого все потеряет свой смысл...
Я не помнила, как и когда мы вошли внутрь, замечая лишь какие-то незначительные передвижения знакомых лиц... не знала сколько страшных минут прошло, когда взошло солнце... не чувствовала собственного тела, продолжая ежесекундно делать лишь одно - молиться...
- Нет ничего страшнее ожидания... - прошептала рядом одна из жен, закрыв лицо дрожащими руками, но не позволяя себе заплакать, иначе этот дом просто накроет массовая истерика и полное помешательство.
- Нет ничего страшнее незнания, - покачала головой другая женщина, бледная и с покрасневшими от бессонных ночей глазами, - даже знать о смерти любимого не так страшного, как бесполезно ждать, надеясь на чудо...
Я медленно моргнула, отчего-то ухватившись за эту мысль, особенно, когда кто-то еще проговорил:
- Если бы только была возможность узнать, что там происходит...
- Я узнаю!
Все женщины разом обернулись на меня, и в глазах большинства из них я увидела блеск надежды.
- Дочка, не глупи! Ты и представить себе не сможешь, как это опасно! Север мне голову оторвет, когда вернется, если не застанет тебя дома! - тут же подскочила тетушка Зои, но я метнулась к ней, крепко обнимая, и чувствуя, как слезы потекли по моим бледным холодным щекам:
- Прошу тебя, не держи меня, родная....я все-равно сбегу. Я не смогу оставаться здесь, зная, что мои братья жертвуют собой...пожалуйста....я буду очень аккуратной.
- Мия, даже не проси!...
Я не ожидала, что на мою сторону встанут некоторые из женщин. На самом деле, мне казалось, что меня понимали и поддерживали все из жен, просто некоторые приняли позицию тетушки, опасаясь, что я попаду в самое пекло жестокой схватки.
Но уже через пол часа, снаряженная по последнему слов техники, в легком и невероятно теплом специальном альпинийском костюме, с лыжами за плечами, рацией в карманах, электронным компасом, ножом и дымовой завесой, натертая хвойными ветками даже на лице, и восседающая на супер быстром и мощном снегоходе, я сломя голову неслась к ледяному хребту, за которым развернулся самый настоящий Ад...
Оставив снегоход в укрытии, и задыхаясь оттого, как колотилось мое сердце, я ловко и быстро взбиралась вверх по покатому склону Ледяного хребта, чтобы забраться наверх и увидеть все своими глазами, уже подошвами ощущая жуткую вибрацию льда под ногами, и слыша эхо ужасающего рычания нескольких сотен огромных Беров, столкнувшихся в схватке. Каждая минута подъема тянулась вечностью, но добравшись до вершины, я остолбенела, припав ко льду и глотая слезы...
Что я увижу внизу, когда проползу еще пару метров вперед по плоской вершине, которая была словно вертолетная площадка? Что, если с этой ледяной вершины, я увижу смерть тех, кого люблю?..
- ...спрыгнешь с отвесной стороны хребта и дело с концом... - прошептала я себе под нос, вытирая слезы, и стараясь заглушить биение разрывающегося сердца, я поползла вперед, накинув на голову белый капюшон, чтобы слиться со льдом и снегом воедино, содрогаясь с каждой секундой все сильнее и сильнее, от страшных звуков, которые эхом отражались от величественных льдин, словно сама земля стонала от происходящего на ней...
Мне хватило одного секундного взгляда вниз, чтобы желудок скрутило от спазма, и в горле застрял удушливый клубок боли и рвущегося крика. Зажмурившись и кусая губы в кровь, чтобы не закричать, я прижалась щекой ко льду, отчего-то не боясь к нему примерзнуть, пытаясь выбросить из головы кровавый лед внизу...огромная льдина, которая стала местом битвы, была сплошь пропитана багровой кровью, и усеяна телами...мужчин и медведей....
Меня трясло так, что зубы едва не вылетали из челюсти, пока я пыталась заново научится дышать, и раскрыть глаза, чтобы понять...чтобы увидеть...нет ли среди павших моих братьев. Как бы больно не было...ведь я заранее знала, что смерть каждого из Беров станет моей личной смертью...я буду страдать и умирать с каждым из них, видя их ночами и просыпаясь, задыхаясь от рыданий и стонов.
Я была женой великого Бера. Великого воина. И я пришла сюда не для того, чтобы пасть духом и сломить волю тех смелых отважных женщин, которые ждали от меня новостей...плохих или хороших.
Я ЖЕНА БЕРА....
Задержав в себе судорожное дыхание на несколько секунд, я глубоко и протяжно выдохнула, раскрыв глаза и снова подползая к краю, в этот раз стараясь сосредоточится на другом конце кровавой льдины, где шла ожесточенная битва, и где были наши Беры.
Глазам пришлось привыкнуть к огромному скоплению многочисленных Беров - черных, бурых и белых, когда я наконец четко увидела клин во главе с огромным белым медведем и таким де огромным черным, которые продвигались вперед, отбрасывая от себя черные волны больших медведей одну за другой, словно разбивая их на две части, каждая из которых попадала в лапы черного и белого крыла - отряд Нефрита и отряд Свирепого, что прочесывали раненных Кадьяков, оставляя за собой лишь тех, с которыми могла вполне справиться вторая волна, где были Бурые и Гризли в ошейниках и специальных браслетах.
Проблема была лишь одна - если Севера, Лютого, Нефрита, Свирепого и своих братьев я могла отличить в их медвежьем обличии даже среди сотен других медведей, и то лишь потому, что они всегда держались вместе, и я уже видела, как они сражаются, защищая друг друга и слаженно работая вместе. То остальных Беров я просто не могла распознать по их мордам в этом сплошном медвежьем месиве. Тут уж никакой бинокль и очки с лупой не спасут....
На секунду я закрыла глаза снова, слизывая кровь со своих прокушенных губ, которые стало больно оттого, что я улыбалась...Боже! Это было так некрасиво и жутко с моей стороны, но мое сердце снова стучало истерично и радостно, давясь болью, ведь мои мальчишки были живы! Все! Моя семья была на передовой этого страшного сражения, но они держались вместе, прикрывая друг друга и поддерживая. От гордости я была готова раздуться и улететь, словно воздушный шарик, потянувшись за рацией, которая была в кармане, чтобы сообщить ожидающим женщинам хотя бы часть новостей и передать тетушке Зои, что наши Беры живы, только мои рука дрогнула, выронив рацию, когда за спиной раздался вкрадчивый низкий голос:
- А родители не рассказывали тебе, что подсматривать нехорошо?
Я развернулась так резко, что мир поплыл перед глазами, цепляясь перчатками за скользкую льдину, понимая судорожно лишь одно - я была в ловушке. Сразу за мной был резкий склон, где внизу была страшная кровавая резня, от которой содрогался лед и дрожали ледяные скалы...а сбоку крутой обрыв, который заканчивался огромной расщелиной, внутри которого плескался ледяной океан...
Бер, с интересом рассматривал меня, сев на корточки и улыбаясь как-то жутко и плотоядно, когда я понимала три важные вещи: он Кадьяк судя по черным волосам, светлым глазам и светлой коже; он чистокровный судя по габаритам и выпирающим клыкам; и он был настроен на долгую мучительную беседу с моей фееричной кончиной...
«Кадьяки страшный народ. Запомни одно - не попадайся им даже близко. Учуяв то, что ты принадлежишь Северу они не оставят тебя в живых. Ты - проклятье рода Севера, которая очернит его чистую кровь, и королевский род Кадьяков закончится, больше не возродившись. Но если они окажутся близко - не пытайся убежать или спрятаться....просто найди способ убить себя сама, чтобы не терпеть издевательств над собой...»