Итак, что же предстоит защищать представителям нового Юга, объеди-няющего экспроприированное большинство человечества: свою культурную специфику или универсальные социальные права, которые должны быть обеспечены специфическими средствами, адекватными реальному положению непривилегированных? Что в этом смысле означал бы чаемый народными массами реванш бедного "Юга", реванш Азии, Африки, Латинской Америки? Если мы здесь собьемся на националистический "культуроцентризм" и скажем, что это означает право на особый путь, на культурно-цивилизацион-ную самобытность, мы тем самым окажем двойную услугу новым расистам. С одной стороны, они получат право упрекать нас в "агрессивном традиционализме", перед лицом которого представители "современной цивилизации" имеют право себя защищать, с другой — оправдание своих двойных подходов и стандартов, как якобы и отдающих законную дань этой фатальной специфике.
Номенклатурные приватизаторы в бывших советских республиках сполна учли возможности двойного стандарта. Фактически они проводят свою политику под девизом: нам — собственность, народу — национальная специфика, которой ему предстоит утешаться. Новый национализм, политически эксплуатируемый не только в постсоветском пространстве, но уже в пространстве всей мировой периферии, фактически существует под тем же девизом. Исподтишка "глобализирующиеся" компрадорские элиты присваивают всю собственность, торгуя ею (чаще всего бездарно) с зарубежными центрами, а народам предлагают утешаться спецификой, обретающей значение символического заменителя утраченных социальных возможностей.
В этом плане мне представляется весьма подозрительным факт двусмыс-ленного — в духе тех же двойных стандартов — отношения либерального истеблишмента к феноменам национализма и этноцентризма. В целом националистическая "архаика" отрицается как проявление "агрессивного национализма", но там, где возможно ее использование для подрыва многонациональных государств — актуальных или потенциальных оппонентов американского гегемонизма, — она прямо поощряется идеологически и политически. Националистический сепаратизм в свое время использовался Западом в борьбе против СССР, сегодня он используется против Российской Федерации, Индии, Китая… А вот что касается такого политического понятия, как народ, то здесь дискредитация осуществляется последовательно и неизменно. Понятие "народ" выведено за пределы современной нормативной лексики в качестве совершенно одиозного. Понятно, почему: в этом понятии прямо выпячено социальное содержание, противоположное классовому интересу тех, кто инициировал новейшую гражданскую войну богатых против бедных. И ровно в той мере, в какой это понятие не приемлется новыми хозяевами мира, поставившими себе на службу компрадорски настроенных "индивидуалистов" Евразии, оно подлежит защите, обоснованию и обогащению в качестве ценностной основы политической культуры массового демократического сопротивления.
Вот она, искомая идентичность осажденной и "огораживаемой" народной массы, расширившегося "третьего мира": народ, с акцентом на социальный (классовый) смысл этого понятия. (Я вынужден акцентировать этот нереспектабельный по либеральным меркам смысл, так как понятием "народ" сегодня беззастенчиво клянутся все номенклатурные приватизаторы в бывших советских республиках: они позиционируют себя националистами, чтобы скрыть классовое своекорыстие своих "реформ".) Цвет кожи, разрез глаз и даже культурно-религиозные различия в этом контексте отступают на второй план по сравнению со сходством социального положения жертв глобальных огораживаний. Понятие "народ" ныне глобализируется, выходя за национальные и "цивилизационные" (в смысле "плюрализма цивилизаций") границы. Отныне все непривилегированные народы Азии, Африки, Латинской Америки (равно как и отгораживающейся от атлантизма Европы) имеют весьма веские основания причислять себя к единому народу — общности, осаждаемой теми, кто организовал глобальный крестовый поход ненасытного меньшинства, стремящегося приватизировать все ресурсы планеты. Речь идет о необходимости своевременного освоения таких понятий, которые политически затребованы для глобального народного сопротивления глобализму номенклатурных узурпаторов. Интернационализация богатых, ныне составляющих партию глобальной гражданской войны, идет полным ходом. Бывшей коммунистической и гэбистской номенклатуре советского пространства ни ее происхождение, ни воспитание не помешало найти общий язык с номенклатурой современного Запада, направляющей ход "рыночных реформ" и "модернизации" в странах рухнувшего "второго мира". Непримиримые борцы с "буржуазными пережитками" внезапно превратились в непримиримых к социалистическим "пережиткам" радикалов либерализма, адептов естественного отбора и невмешательства государства в экономическую и социальную жизнь. Они все откровеннее выступают единым фронтом с атлантистами, осуществляющими свою приватизацию не в национальных, а в глобальных масштабах. Под шумок речей о возрождении России (Украины, Польши, Чехии и т. п.) они помогают атлантистам захватывать стратегические позиции и ресурсы "своих" стран, которые они давно уже не считают своими, ибо отечества не имеют. В то же время им выгодно отвлекать народное внимание от социальных проблем, катастрофически обостряющихся по их вине, и переключать на проблемы национальные, на вопросы культурной специфики, разжигать этнические расколы и настроения ксенофобии.