— Джон… — Санса хотела сказать ему что-то важное, но никак не решалась. Она столь пристально на него смотрела, что Джону становилось не по себе. — Я была такой ужасной сестрой. Ты простишь меня?
— Брось, мы ведь были детьми, — во рту у бастарда пересохло, слова давались ему с трудом. А думать было ещё сложнее.
— Прошу, прости меня, Джон… — её лицо опустилось чуть ближе. Пухлые губки приоткрылись и задрожали, Сноу кожей ощутил её горячее дыхание.
— Ты прощена.
Санса припала к его губам. Обожгла поцелуем, ничуть не похожим на те, что сёстры должны дарить братьям. Её пальцы с силой вцепились в его кожаную одежду, отчего та тихо заскрипела. Сперва в её действиях чувствовалась робость, она боялась, что Джон остановит её. Накричит, возненавидит. Но он этого не сделал. Он сидел неподвижно и будто позволял сестре делать с ним всё, что вздумается. Поцелуй стал более настойчивым и глубоким, Санса требовала, чтобы брат ей ответил.
Прежний Джон Сноу прекратил бы всё это сразу же, не колеблясь. Он заставил бы сестру, явно запутавшуюся в своих чувствах, прислушаться к гласу рассудка. Но новый Джон желал лишь одного: забыться, страстно впиваясь в эти мягкие губки в ответ. Джон, вернувшийся с того света, готов был дать ей лишь один шанс одуматься.
— Подумай о нашем отце, — прошептал он, на мгновение отстранившись от Сансы. Вопреки его ожиданиям, ни выражение её лица, ни взгляд ничуть не изменились при упоминании Неда Старка.
— Наш отец давно мёртв, — шепнула в ответ девушка, своими глазами видевшая казнь Лорда Винтерфелла. — А мы живы. И мы вместе…
Санса тоже хотела многое забыть: свои страдания, свои пустые мечтания, принёсшие ей и всей её семье лишь горе, и свою наивность и глупость, из-за которых она когда-то покинула Винтерфелл. Но больше всего ей хотелось позабыть о Рамси. Об ужасных, полных боли ночах, проведённых с ним, и о его пронизывающих насквозь глазах…
Джон не помнил, как они оказались в одной из спален Чёрного Замка. Не помнил и как они разделись догола. Он словно пришёл в себя, лишь когда увидел сестру нагой, но в чувства его привели вовсе не полные женственности формы её тела. Дело было в её ранах. Синяках, ссадинах и мелких, ещё не до конца заживших порезах, исполосовавших её тело. Увидев их, Джон стиснул зубы и хрустнул костяшками пальцев.
Санса, кажется, была шокирована не меньше, увидев многочисленные следы от смертельных ран на груди брата. Она словно боялась, что сейчас из них вновь потечёт кровь, и Джон умрёт у неё на глазах. Видя страх в её глазах он взял девушку за руку и приложил её ладонь к своей груди. Дал почувствовать частое биение своего сердца. А затем обхватил её талию, прижал сестру к себе и крепко поцеловал её в губы.
Прямо сейчас Джон хотел бы отрубить Рамси Болтону голову и бросить её к ногам Сансы. Заставить ублюдка заплатить за содеянное кровью. Но Рамси далеко, за прочными стенами Винтерфелла, защищённый целый армией, так что с этим придётся немного повременить. Всё, что сейчас Сноу может сделать для сестры, так это подарить ей ласку. Нежно коснуться каждого её синяка и ссадины губами, облегчая боль. Заставить её трепетать. Изгнать навсегда образ любовника-садиста из её памяти и заменить его… собой.
Джон больше не ощущает могильного холода. Пускай, это только на время, но впервые с момента своего воскрешения он чувствует в себе пламя жизни.
На стоны и крики сбежались несколько дозорных, в числе которых был Скорбный Эдд, а так же Бриенна Тарт и её верный оруженосец. Все они ошибочно полагали, что случилось нечто страшное, и наследникам Старков нужна была помощь. Они готовы были ворваться в ту маленькую комнатку, в которой они укрылись, но дорогу им преградил огромный лютоволк, спавший прямо под дверью. Он обнажил зубы и издал тихое, но грозное рычание. Они помедлили, прислушались к стонам… покраснели, и один за другим, ушли.
На рассвете Джона разбудил солнечный свет, пробившийся в комнату через небольшое окно. Он увидел нагую сестру, лежавшую с ним в одной постели. События прошлой ночи промелькнули у него перед глазами. Он задумался над тем, какими теперь станут их отношения. Смогут ли они всё это забыть, притвориться, что ничего не было. Списать на действие поганого эля безумный, приснившийся им обоим сон. А затем снова взглянул на Сансу, голова которой покоилась на его груди. Должно быть ритм его сердца успокаивал её, напоминал о том, что не все люди, которых она любила, погибли. Вот она и заснула, слушая его. И понял:
Они не забудут эту ночь. Ведь Север всё помнит…