— Хочешь убить — убей, а мучить незачем.
В любом случае, приходилось дожидаться момента, когда невольный гость сможет объясниться.
Как только Корнев сотоварищи обосновался на новом месте, всплыло одно обстоятельство: новообретенной крепости нужно название. И старой тоже. Вот не было печали — крепость и крепость. Все равно одна. А теперь голову ломать, придумывать. Впрочем, поступили просто — кинули клич по всему анклаву. Приз победителю назначили вполне себе русский — полдюжины бутылок алкоголя по его выбору.
Больше всего споров вызвало название первой крепости. Все же, как-никак, столица анклава. Народ изгалялся вовсю, но, в большинстве своем, сочинители перебирали названия сибирских городов «старой Земли». Впрочем, и от этого была польза. Зимин, незадолго до экспедиции перечитывавший Пикуля, предложил: есть крепость, есть турки, есть рядом армяне. Прямо классическое сочетание для крепости с именем Баязет. Короткое и звучное название прилипло мгновенно, и уже никто, даже, впоследствии, турки, эту крепость иначе не называл.
Пример биолога, смаковавшего шикарный коллекционный коньяк в кругу немногих избранных, подстегнул остальных. Греки отметились льстивым «Андриуполь», начитавшаяся фентези молодежь продвигала «Хольмгард», болгары неудачно попытались повторить успех Зимина, предложив «Шипку». Предлагали «Царьград», как символ монархического центра, и «Горус», сиречь город русских, в честь первопоселенцев, и еще кучу всего, и сравнительно дельного, и полного бреда. Споры развернулись вовсю, даже на молодежных вечеринках, кажется, забросили танцульки, целиком отдавшись топонимической стихии. На одной из таких вечеринок и было найдено то самое, устроившее всех, кроме претендентов на приз, название.
Началось все, как обычно, совсем с другого конца. Споры о названии несколько приугасли — ну нельзя же перетирать одно и то же несколько дней подряд с равным усердием. Уже и не вспомнить, как разговор зашел о принципах государственного устройства, и как потом он перетек к финансовым системам, валютам и золоту как мере человеческого труда. И не найти уже того, кто брякнул:
— При нашей финансовой системе форт Нокс останется без работы.
Зато достоверно известно, что сразу после этого капитанша Катя Новикова хлопнула себя ладонью по лбу и произнесла сакраментальное:
— Какая же я тупая!
Ее, конечно поддержали в этом утверждении, но только до тех пор, пока она не продолжила:
— Я вспомнила! Знаете, как называлось первое русское поселение в Калифорнии? Форт-Росс!
Тут, конечно, со всех сторон посыпалось:
— Точно, я ведь тоже читал!
— Катька, ну ты голова!
— Ой, Катюш, ты такая умница!
Потом всей толпой двинулись в башню и по всем правилам оформили заявку на участие в конкурсе. Было это примерно так:
— Андрей Владимирыч, Андрей Владимирыч, мы тут это, название придумали.
— Да что ты говоришь, это вон Катенька придумала.
— Да не придумала я ничего, просто одну книжку вспомнила…
В итоге Папасатыросы прежде, чем отбыть в командировку в Баязет, вывесили над воротами крепости доску, на которой гордо красовалось: Форт-Росс. Катя же Новикова в качестве приза попросила красного рейнского, урожая 1891 года. Вручая награду, Бородулин заметил:
— Вот уж не знал, что ты такая ценительница хороших вин.
На что Катя, смутившись и покраснев, ответила:
— Я просто в одной книжке читала — там герои пьют всякое разное, а это особенно хвалят. Вот и захотелось попробовать.
Она и попробовала с подругами. И, по достоверным сведениям, после дегустации заявила:
— Лучше бы просила сливочный ликер.
В один из дней под вечер к Бородулину зашел Зимин и принялся жалиться. Суть его претензий была схожа с Корневскими времен Озерного: нормальной работы нет, знания пропадают втуне, скука смертная и вообще.
— Слушай, Аркаша, вот скажи честно: ты пытался найти себе дело?