— Слушай, раз у меня сплошные косяки, нафига ты меня начальником сделал? — взорвался наконец, Корнев. — Я и так вместе со своими людьми пашу, как проклятый.
— Потому и сделал, что ты сам можешь пахать, и других заставить, — сбавил напор Андрей. — Сейчас, с армянами, тебе полегче будет, все-таки два десятка человек прибавилось. Правда, тут другие проблемы могут возникнуть, но об этом потом. А рассказываю я тебе все это потому, что ты, ставши начальником, должен и думать по-другому, дальше других смотреть, варианты развития событий видеть, просчитывать, свои действия прикидывать. Причем заранее, пока еще никто не чухнулся. Вот твоя главная работа. Инструкцию выполнить любой сможет. А ты… ведь играешь в шахматы?
— Играл когда-то.
— Тогда поймешь. Сам ведь знаешь: в шахматной партии кто дальше игру просчитывает, тот и побеждает. И здесь то же самое. Понятно, бывают ситуации, которые предвидеть было невозможно, но это частности. По большому счету, рулят анализ и план. Вернее, много планов для всех вариантов развития событий.
— А ты на что? Ты ж у нас царь.
— Я тут сижу, в Форт-Россе, и данные для анализа у меня собираются вокруг этой крепости. А там у тебя есть свои нюансы, которые отсюда не видны. Есть такое понятие — уровень планирования. Ты на своем уровне свои планы строишь, каждый староста в каждом поселке — свои, все местечковые планы ко мне сюда собираются, и я уже свожу все вместе, утрясаю, противоречия устраняю, и поверх ваших планов еще и свой накладываю. А что до твоего места, то начальник Баязета должен быть таким, которому я могу полностью, абсолютно доверять. Поселки зависят от центра, от меня. Будут куролесить, я им кислород перекрою, и они успокоятся. А крепость — это самодостаточная единица. Захочет отделиться и своим умом жить — я ничего сделать не смогу. Это, кстати, еще одна причина осторожничать с армянами, да и не только с ними. Как ты думаешь, для чего товарищ Гариджанян приехал? Сто процентов, будет чего-то просить. Говорить про тяжелое положение, про турецкий геноцид, всячески прибедняться, чтобы общественное одеяло хоть ненамного, но в свою сторону перетянуть. Может, кстати, и на тебя наябедничать, про то, как ты многострадальный армянский народ ущемляешь. И понимаешь, Ильяс, каждый староста такой же. Это не хорошо и не плохо, это просто факт. Грек за греков тянет, поляк за поляков. Вот я и тасую колоду, перемешиваю людей, чтобы основу для национального обособления напрочь вышибить. Сейчас еще не очень сильно, а как до лета, до навигации доживем — поактивней процесс пойдет.
Корнев почесал затылок, открыл рот и хотел уже что-то сказать, как входная дверь распахнулась, и в комнату с выпученными ворвался главный армянин.
— Там! — выдохнул он, пытаясь перевести дух и тыча пальцем в сторону выхода, — там…
— Успокойтесь, Саркис Наджанович, присядьте, выпейте чаю, — обратился к нему Андрей. — Вот. А теперь расскажите, что вас так сильно взволновало.
— Я… Он… Там…
Гариджанян схватил предложенную ему кружку, залпом осушил ее и, тиская в руках хрупкую посудину, попытался еще раз:
— Там у вас внизу…
Дыхание его прервалось, он судорожно вдохнул и продолжил:
— Там человек, на костылях. Он… он…
Андрей забрал у армянина кружку, наполнил ее чаем, добавил изрядную толику бальзама и вновь протянул гостю. Тот сделал пару глотков, еще раз вдохнул и, наконец придя в себя, смог внятно объясниться.
— Тот человек, я его знаю. Я его видел. Он…
Гариджанян шумно дохлебал чай и театральным шепотом, с трагической ноткой в голосе выдал:
— Он еврей.
— И что?
— Как это что? Он же из Моссада!
Вот это новость! С каких это пор турки с евреями задружили?
— Давайте поподробнее, Саркис Наджанович. Еще чаю? Может, скинете шубу? Здесь довольно тепло.
— Да, конечно.
Пока Бородулин наполнял чашку, гость скинул гольный тулупчик, в котором приехал, примостил его на спинку своего стула, вновь уселся и принялся излагать с характерным акцентом:
— Так вот, я там, — пухлая рука с короткими толстыми пальцами отмахнула куда-то за спину, — в прошлой жизни, жил в Ереване и работал в милиции. Небольшой чин, небольшие деньги, но мне хватало. Ну и нас, как обычно, как только важные гости приезжают, ставили в оцепление, чтобы граждане беспорядки не нарушали. И один раз пронеслось среди своих, что приезжает, мол, израильская делегация по линии спецслужб. Ну знаете, всякие там контакты, обмены, то да сё. Нас, конечно, как обычно, послали оцеплять. Но в тот раз дали участок в аэропорту. И вот этот самый человек, он как раз был в еврейской делегации. Я его хорошо запомнил, он шел предпоследним и нес какой-то чемоданчик. А сейчас, сегодня, увидел его здесь, у вас. И меня прямо как током ударило: что это еврейская разведка здесь делает!