Встречать шишигу вышло, наверное, все население крепости — кроме, само собой разумеется, двоих человек. Господин Даган сидел, что называется, на подвале, а жертва его обаяния — под домашним арестом.
Едва машина остановилась, как Михайленко тут же подскочил, забрал свою «посылку» и увлек ее в мрачные кровавые подвалы контрразведки. Сержант кликнул пару бойцов и лично сопроводил свою прелесть, ящики с винтовками, до оружейки. А Бородулин, чихающий и кашляющий, с покрасневшим носом, обмотанный колючим шарфом был увлечен Светланой в свои апартаменты. В общем, каждый получил свою долю.
Когда женские горячие слезы и не менее горячие поцелуи слегка прекратились, а Андрей был переодет в домашнее, усажен в кресло у камина, накормлен вкусностями, напоен чаем с малиновым листом и свежими плюшками, Света заперла двери на засов и хитро улыбнулась:
— Андрюша, я знаю один народный способ лечения простуды и намерена к тебе его применить. Но это лекарство нужно принимать непременно в кровати.
— Ну пойдем, — улыбнулся Бородулин, — будешь меня лечить.
Но не успел он подняться, как в дверь заколотили.
— Андрей Владимирыч, Андрей Владимирыч!
На лице Светы нарисовалась такая досада, что ни в сказке сказать, ни вслух произнести. Но куда деваться — она отперла дверь. В комнату ворвалась — иначе не сказать — дежурная радистка. Глаза, шальные, круглые, огромные — что те мельничные колеса. Ворвалась и выпалила взахлеб:
— Андрей Владимирыч! Там… Там… Идите скорее!
Андрей пожал плечами, бросил виноватый взгляд на Свету, выбрался из кресла и поплелся следом за дежурной… Леной? Точно. В дежурке уже набилось народу — не протолкнуться. И стар, и млад — все собрались. Но едва появился Бородулин, сразу расступились, давая ему место.
— Сейчас! Сейчас — посыпались со всех сторон шепотки.
Леночка пробилась к аппаратуре, переключила звук на громкую связь, и в маленьком помещении зазвучали песни. Русские, хорошие, знакомые.
— И что? — спросил Андрей, не вполне понимая причину ажиотажа.
— Андрей Владимирович, это сейчас поймали! По радио! И это не Баязет, я уже спросила. Они тоже слушают, и тоже все офигели.
Ох ты ж е-мое! Русские песни — это… еще один русский анклав?
Додумать мысль Бородулин не успел. Музыка кончилась и зазвучал приятный женский голос:
— Внимание! Говорит замок «Россия»!
Эпилог
— Леночка? Привет, дорогая! Запиши сообщение для Бородулина. Готова? Пиши: у коряков революция, Ивкавава свергли, и нынче приехала депутация, трое охотников — договариваться о присоединении к анклаву.
— Андрей, это Ильяс. Мы вчера туркам отвезли тушку их бывшего начальника, а сегодня они сами явились. Решили окончательно мириться, согласились на электростанцию, на все твои предложения. И за помидоры свои начали тереть, копейки выкруживать.
— Хочу сообщить вам неприятное известие. В скором времени вы умрете. Без вариантов. Вот только смерть ваша может быть быстрой и легкой или долгой и мучительной. А какая именно — это зависит от вашей искренности. Так что рассказывайте, рассказывайте.
Конец