Сам-то Андрей и без того был умыт и выбрит. Да и одет по возможности чисто. Вот и размышлял о разном, глядя на поднявшуюся суету. Впрочем, пусть. Зато сразу безделье окончилось. Главное, чтобы никто носки в чай не уронил. Бывали случаи, бывали. Утром, когда в котле обнаружили «приварок», повара чуть не прибили. Впрочем, это дело прошлое.
- Андрей Владимирович!
Низкое хрипловатое сопрано отвлекло его от праздных мыслей.
- Присаживайтесь, Зоя Филипповна.
Андрей с удовольствием оглядел крепкую, статную фигуру бригадирши.
- Вы прекрасно выглядите, - искренне оценил он.
- Спасибо.
Женщина, чуть смутившись, присела за стол рядом с Бородулиным.
- Я так понимаю, - продолжил Андрей, - о нас вам Юры уже все рассказали.
- Ну, не то, чтобы все, но основное – да, поведали, - улыбнулась Зоя.
- Тогда расскажите, пожалуйста, о себе, о своих девочках. Немного, вкратце. Если не секрет, конечно.
- Да какой там секрет, - отмахнулась рыбачка. - Мы все с Ангары, из одного поселка. Собственно, поселок – громкое название, всего два десятка дворов вместе с управой. Работы нет, мужиков – можно сказать, тоже нет. Три семьи всего нормальных. Было четыре, да случай вышел – муж с женой враз утопли. Дело давнее, два года уж минуло. Поехали они на лодке сети проверить, а холодно было, конец сентября. Тут на беду неподалеку богатый городской хлыщ на катере куролесил. Какая-то контора, платину в Сибири копала. Он пьяный был, куражился перед своими девками. Точно никто не знает - то ли волну большую поднял, то ли лодку задел, только перевернулась лодка-то. Тот хлыщ газу дал и смылся. У тех дочка на берегу сидела, родителей дожидалась. Увидала, что такое случилось, кинулась за помощью, да где там! Пока дозвалась, пока лодку отвязали, пока то-сё, они уж потопли. Долго ли в осенней воде, да в одежде выдержишь! У девочки-то с тех пор речь отнялась. Ее хотели в приют отправить, но кому охота с немой возиться, так она в поселке и осталась никому не нужной. Милиция приезжала, пытались разбираться, того козла нашли, да ему что – деньгами следователю глаза замазал, сухим вышел. Написали в протоколе – мол, несчастный случай.
Тут Андрей краем глаза заметил, что лицо его «заместителя» напряглось. Зоя тем временем продолжала:
- Наш голова к нему ездил, совестить пытался, но тот только посмеялся, да велел охране его выгнать. А фамилия у него была…
Андрей, принявшийся незаметно наблюдать за Михайленко, увидел, как тот сжал правую руку в кулак, да так, что аж костяшки пальцев побелели.
- Нет, не помню. Что-то хохляцкое. Ну да шут с ним. А у нас к той поре уже артель была. Работы-то нет в поселке. Мужики – у кого помер, у кого спился вконец, а жить чем-то надо, одним огородом не прокормишься. А еще и одежонка какая-никакая нужна, да и детям, у кого есть, хоть чупа-чупс изредка купить. Вот собрались однажды, да и порешили промеж собой – раз на мужиков наших надежды никакой, будем сами зарабатывать. Порешили, да и сбились в артель. Рыбы-то в реках хватает. Потихоньку-помаленьку начали: ловили, сколь поймается, а улов частью себе на еду оставляли, а остальное – на продажу. И так помалу поднялись, коптильню большую построили, деньги в руках появились. А как Таисья, девочка-то, сироткой осталась, никому не нужной, мы ее к себе в артель взяли кашеварить.
Михайленко несколько расслабился, Андрей тоже перевел дух и осторожно поглядел по сторонам. Кажется, никто ничего не заметил. А рассказчица тем временем продолжала:
- Так вот, с неделю тому отправились мы на лов. На место свое вышли, сети поставили. Перед вечерней зорей сколько-то рыбы собрали, лодки на берег вытащили, Таська ушицы наварила, повечеряли мы, да и спать легли. Наутро встали – лодки здесь, а реки как не бывало. Мы сперва не глазам не поверили, девки мои в истерику – как домой-то возвращаться. Поглядели, подумали, решили пехом идти. Лодки с моторами спрятали, место приметили, да и двинули. В три дня дошли, а поселка-то и нет. Девки опять вой подняли. Домов нет, все нажитое пропало, припасы к концу подходят, куда идти, что делать – не знаем. Неизвестно, как бы мы выкручивались, да тут прямо как в сказке добрые молодцы явились. Один Юра, да другой Юра. Поговорили мы, покумекали, да решили с ними к вам сюда податься. Перезимуем, а там видно будет, что дальше делать. Обузой мы не будем. Что я сама, что артель моя ко всякой работе привычны – сколько пришлось без мужиков-то обходиться. Ну и готовку всю на себя возьмем, прочую женскую работу. Вон, Людка, - Зоя указала на бойкую черноволосую молодуху, – швея. Хошь зачинит одежку, хошь новую сошьет. А Варька – вон та, рыжая, она травница. Ей бабка, пока жива была, науку всю передала – какая трава от чего, как отвары делать, как собирать да и все такое прочее. Она в поселке заместо фельдшера была, даж голову нашего пользовала, когда тот свининой до колик обожрался. Ну так что, примете нас, аль как?
Наступила тишина. Все взгляды скрестились на Бородулине: что скажет набольший начальник? Чего хочет общество, можно даже не гадать – по глазам все видно. Женщины хотят перезимовать в тепле и сытости. И, судя по всему, готовы ради этого на многое. На гораздо большее, нежели озвучила сейчас бригадирша. Ну а мужики, дорвавшись до женского общества, ни о чем другом сейчас и думать не могут. Да и у самого «гражданина начальника» не поднялась бы рука выгнать женщин, по сути – на голодную смерть. Сами артельщицы, судя по всему, такой вариант считали вполне вероятным.
- Конечно, примем, - вынес свое решение Бородулин, и вокруг сразу радостно зашумели.
- Зоя Филипповна, - продолжил он, - здесь неподалеку есть озеро. Сейчас бберега его подтоплены, но позже, как вода спадет, поглядите сами. Можно будет по зиме перетащить сюда ваши лодки, и весной попробовать начать лов. Хотите – оставьте промысел за собой, хотите – наших мужиков научите. А пока предстоит обустраиваться, до зимы нужно уйму всего сделать. Но об этом после, а сейчас, я вижу, как раз поспела добавка. Давайте поедим, а после мы с вами за чаем обстоятельно обо всем поговорим.
И, найдя взглядом механика и завхоза, распорядился:
- Эдик, бери Валерку выкатывайте с ним технику на улицу и как следует укройте. Я видел в запасах рулон полиэтилена, возьмите, сколько надо. Григорий Петрович, у нас еще одеяла, спальники остались? Мужики, обеспечьте дамам девять спальных мест. И давайте все к столу.
Глава 10
До глубокой ночи начальник с начальницей совещались, обсуждали, уточняли, договаривались, а на следующее утро сразу после завтрака Бородулин произнес краткую речь:
- Ну что, дамы и господа, - начал он, - мы получили ответ на последний вопрос. Мы шли сюда в надежде попасть к Ангаре и вернуться по домам. Теперь мы знаем: Ангары на прежнем месте нет. Что с ней случилось, где она сейчас – неизвестно. Скорее всего, она примерно там же, где и наши рабочие площадки. Вы видели сами - вчера мы снова пробовали найти в эфире хоть какой-нибудь сигнал. Конечно, рация у нас не самая мощная, антенна не самая совершенная, и мы обязательно будем пытаться еще, но сейчас вокруг тишина. Где мы в данный момент находимся – неизвестно. На глаз картинка звездного неба, расположение звезд не изменились, но без инструментальных наблюдений точнее сказать невозможно. Мы будем пытаться подручными средствами хотя бы приблизительно определить наши координаты, будем исследовать окрестности, искать хоть какие-то зацепки, которые позволят нам сориентироваться. Но пока мы не определимся с этим вопросом, нам придется жить здесь. Это означает две вещи. Первое: в ближайшее время мы домой не попадем, и когда попадем – неизвестно. Подать сигнал бедствия тоже некому, так что ни наше МЧС, ни кто-либо другой за нами не явятся.
Второе: сейчас середина сентября, через месяц-полтора начнутся холода, и при любом раскладе нам предстоит зимовка в тайге. Даже если нам удастся определиться с местоположением, даже если мы просчитаем маршрут, пеший выход что по осенней распутице, что по зиме чересчур рискован. Нравится вам это или нет, но это реальность, с которой придется смириться. Третье: нам неимоверно повезло. Мы нашли этот дом-склад с его содержимым. Благодаря этому, у нас есть реальный шанс пережить эту зиму, но для того, чтобы этот шанс использовать, предстоит еще немало поработать. И поработать именно сейчас, пока еще относительно тепло.