10.10, 10.15. Уходил с работы первые полгода в 16, потом в 17 часов.
Часа четыре в день занимаюсь английским. Обедаю до двенадцати на рабочем месте, а потом мотаюсь час, два по книжным магазинам. И меня берут. Разве это не странно? Денег мне все прибавляют и прибавляют, хотя я ничего особенного не делаю и ни за что не отвечаю. При поступлении я получал на руки 3 тысячи. Через три с половиной года -
10.600. А командировки самолетами по всей стране, с культурной программой и банкетами? А премии?
Три с половиной года, что я проработал в НИИ, прошли спокойно.
Никто, как эти три тети на тарабарском не говорил. Года полтора назад, летом, у меня возникло чувство, будто внутри головы что-то давит. И так продолжалось недели три. Не знаю с чего. Я ни с кем не ссорюсь, не пью, питаюсь здоровой пищей, часто бегаю по утрам.
Ни дома, ни на работе я никому не говорил об этом. Как только в голове начало давить, в нашей комнате сразу пошли разговоры о внутричерепном давлении. А прошла боль как-то необычно. Работал за компьютером и вдруг чувствую, как будто что-то доброе извне поступает в голову. Это можно сравнить с ласковым поглаживанием.
Четыре года назад, когда я уволился из ЗВС, было другое воздействие.
Тогда мне постоянно что-то подсказывали. А в этот раз слов никаких не было. Теперь я понимаю, что у разных специалистов разный способ проникать в голову. Некоторые внушают слова, другие состояние.
Никаких таблеток я не пил. Это Борис Ельцин думал, что таблетки помогут или водка.
В наше отделение иногда приходит дяденька экстрасенс. Он состоит у нас в штате. Лет пятидесяти пяти, высокий, крупная голова и руки, и воспаленные глаза. Всегда в кроссовках, джинсах, за плечами рюкзак.
Кто это? Сказали, что лечит начальство.
О том, что Няня получила ожог, я тоже никому не говорил на работе.
И вот проходит два дня. Татьяна Николаевна остановила меня в коридоре и стала долго рассказывать, что купила себе плиту с автоматическим включением конфорок. Женщина, начальница, старше на пятнадцать лет, останавливает программиста в коридоре и рассказывает ему про газовую плиту.
Изредка на работе случались непонятные или непривычные вещи, но не такого уровня, как разговор на тарабарском.
Коля проводил кабель в соседнюю комнату, и в стене рядом со мной появилась невидимая щель. И теперь я, как адъютант его превосходительства, если отвлекаюсь слышу, как тетеньки из соседней комнаты бурчат государственные тайны. Сказал Коле. Через два месяца панель восстановили.
Однажды днем пришли какие-то дяденьки в штатском. Нас всех попросили выйти из комнаты и закрыли за собой дверь. Через полчаса нам разрешили войти. Никаких объяснений не было. И никто не знает, что означал этот визит и кто они. Монтеры, меняющие лампы бывали у нас, но они в комбинезонах и меняют лампы на виду у всех.
Однажды мне случайно показали, что локальная сеть отдела и монитор сидят на одном прерывании. Вообще-то так не делается. Это значит, что появление на моем экране любой картинки или буквы будет повторяться на мониторе наблюдающего где-то в другом месте.
То с потолка кто-то говорит: 'Коля, я тебя вижу'. На чердаке кабели прокладывают Коля и Сережа. Потолок состоит из алюминиевых панелей в частую дырочку. Я поднял голову, но говорящих не вижу.
Какая удобная позиция.
В нашей комнате то и дело появляются студенты – практиканты. Не интересовался из МФТИ, кажется. Не знаю, какая у них специальность, но не программирование или математика. Вообще у нас в отделении нет профессиональных программистов и математиков, даже тех, что разработали ядро нашей программной системы. У многих сотрудников опыт программирования два, три года.
Так вот студенты. Удивительные люди. Один где-то читает лекции
(ему двадцать с небольшим), катается на лыжах и бегает. Он участвовал в забеге по лестницам Останкинской телебашни за автомобиль (суппермужчина России). Играет в бильярд, сплавляется летом на катамаране, любит пиво, носит серьгу в ухе, пишет с ошибками, любит дискотеки, на работе слушает: 'полковнику никто не пишет', 'нас не догонишь', 'я сошла с ума' и похожую музыку. Все время берет взаймы и не помнит, сколько должен. Приходит в комнату в полдень с большим баулом, в кроссовках, на майке надписи крупными латинскими буквами. Здороваясь, он дает подержать кончики пальцев, при этом может повернуть голову через плечо и разговаривать с кем-то другим.
Программировать он научился, но от невнимательности у него постоянные ошибки. И еще он не может или не хочет программировать просто. То есть программы получаются сложные, больше по объему и иногда медленнее. Начальник сектора не в силах разбираться в его ошибках, приходится мне. Это случается, когда студент на сессии или когда мы в командировке. Однажды ему поручили написать программу, определяющую по индивидуальному налоговому номеру адрес. Я посмотрел
– не то. Удивляюсь, как ему поручили эту программу, человеку, который бывает на работе два дня в неделю, а летом и на сессию совсем не появляется. Но я не стал ему что-то советовать, обидится еще. Так однажды уже получилось. Когда он только пришел, он не знал билдера и попросил помощи у меня. Я согласился, и стал отвечать на все его вопросы. Мне это не трудно, а для него быстрее, чем искать в толстой незнакомой книге. Я посмотрел, как он программирует, и сообразил, что он вообще новичок. Напечатал ему строчек двадцать – правила программиста. Набор тонкостей, которых нет в книгах, и которые облегчают жизнь. Как у слесарей, например, ведь нигде не написано, что в разболтавшееся отверстие в оконной раме можно вставить спичку, чтобы болт плотно ввернулся. Прошел месяц или больше. Студента не было в этот день. Кто-то убирал под его столом и нашли мой листок на полу со следами от кроссовок.
Второй студент. Когда здоровается, протягивает руку ладонью вниз.
Сел рядом со мной. Взял себе три стола и поставил их буквой 'П'. (у всех по одному столу) Он тоже месяц задавал мне вопросы по билдеру, а потом стал программировать самостоятельно. Теперь к нему подсаживается первый студент и задает те же вопросы, что и мне когда-то. Беседа их проходит у меня за спиной и продолжается ежедневно с полчаса. Второй быстро написал какую-то программку и теперь сидит днями напролет в Интернете, читает несмешные анекдоты.
В первом году он защищал диплом. Написал какую-то программку на Си, строк на двести, которая ловит злоумышленников в Интернете. По количеству материала это с трудом тянет на курсовой. Защищался второй у нас в институте, где-то в актовом зале. Мне несколько раз предлагали сходить, посмотреть, но было лень и жаль времени.
Вдруг водку стали пить в комнате. У нас всегда было принято отмечать дни рождения или праздники без спиртного. Торт с чаем или кофе. И только под новый год при закрытых на ключ дверях позволяли себе бутылочку шампанского. У нас же на этаже два особиста. И стукачи должны быть, как на любом государственном предприятии. Не помню, что праздновали. Сбросились. Первый студент с Игорем принесли несколько бутылок водки, банки огурцов, колбасы и еще какие-то консервы. Короче все, что пьют и едят обычно на лавочках. Пришла
Татьяна Николаевна, начальница отдела и Андрей второй, начальник сектора. И еще из взрослых у нас Наталья Николаевна. И ничего.
Сидели и пили. Вот что значит инициатива молодого студента. Я деньги сдал, как и все, но не пить отказался. Это никого не удивило, потому что все видят, как я ежедневно ем фрукты, а по четвергам голодаю, какая тут водка. Уйти мне некуда. Развернулся на крутящемся стуле от общего стола к своему монитору и под шумок добавляю в свою базу фотографии и биографии советских киноактеров из Интернета. Тортика съел пару кусочков.
Однажды Татьяна Николаевна привела в нашу комнату некого Володю и познакомила его со всеми. Она сказала, что Володя из кгб, работает у нас по договору, пишет небольшую программу для ДКС. Володе лет тридцать, на лице улыбка, в темном костюме, в белой рубашке и галстуке. Остальные ребята быстро разошлись после рукопожатия, и я хочу, но не могу. Татьяна Николаевна и Володя продолжают разговаривать и через слово одновременно посматривают на меня.