Мелкие и средние хозяйства, расположенные на городских землях, испытывали растущий упадок, но крупные имения сенаторской и муниципальной знати и христианской церкви продолжали приносить большие доходы своим владельцам. Очевидно, именно эти крупные имения обладали в условиях Поздней империи известными возможностями экономического развития. По мере того, как их собственники в большей или меньшей степени освобождались от обременительного налогового гнета, давившего на другие категории земельных владений, они могли организовать эксплуатацию колонов и посаженных на землю рабов в таких размерах, которые не подрывали окончательно их хозяйств и не уничтожали полностью условий, стимулировавших развитие производства. В наиболее независимых от фиска имениях создавались максимально возможные для той исторической эпохи предпосылки развития феодальных отношений.
Было бы, однако, неверно переоценивать значение экзимированных имений и колоната как форм феодализации социально-экономического строя. Организация и структура крупного землевладения во многом еще определялись условиями, сложившимися в античном рабовладельческом обществе. Наиболее распространенной формой использования различных категорий имений была крупная аренда, которая препятствовала концентрации земельной собственности и увеличивала объем эксплуатации непосредственных производителей. Полный налоговый иммунитет был, скорее, исключением, чем правилом, и фискальные сборы, идущие на содержание громоздкого государственного аппарата, армии и римского плебса, продолжали поглощать значительную часть дохода большинства крупных собственников и разорять работников их имений. Все это в большой мере ослабляло те преимущества колоната перед рабством, {288} которые создавало наличие у работника производства его личного хозяйства.
Падение римского господства в Северной Африке и переход ее под власть вандалов и берберов не устранили форм эксплуататорских отношений, характерных для времени Поздней империи. В связи с развитием рабства у племен-завоевателей роль рабовладельческих отношений в Северной Африке в этот период, по-видимому, даже увеличилась. В условиях Вандальского королевства сохранились крупные имения, сдававшиеся в аренду и обрабатывавшиеся колонами и рабами. Однако эти имения были освобождены от обременительного налогового гнета, подрывавшего заинтересованность непосредственных производителей в труде. Одним из важнейших результатов падения власти Римской империи было более полное и интенсивное, чем раньше, разложение античных форм земельной собственности, связанных с муниципальным строем.
Результаты массового разорения городских землевладельцев были неодинаковыми в различных районах и, видимо, определялись в каждом конкретном случае соотношением социальных сил, прежде всего ролью крупного землевладения. С одной стороны, наиболее крупные земельные собственники получили возможность более свободно расширять свои владения за счет земель куриалов. Вместе с тем подрыв социально-политических позиций городских землевладельцев способствовал известному укреплению мелкого крестьянского землевладения, В том же направлении действовали и другие факторы: освобождение части африканских колонов и рабов в период борьбы вандалов с Римской империей, а также раздел земли между вандалами, осуществленный в Проконсульской Африке.
Укрепление мелкого крестьянского хозяйства способствовало выделению из среды сельского населения новой социальной группы более или менее крупных земельных собственников, уже не связанных генетически ни с римской рабовладельческой аристократией, ни с муниципальным землевладением. Таким образом, в этот период в Северной Африке начали проявляться те же процессы социального и имущественного расслоения крестьянства, которые вели в Европе к развитию феодальных отношений. При этом в Африке эти процессы, вероятно, отличались сравнительно большей интенсивностью, поскольку в данный период {289} здесь не играла заметной роли земельная община, столь характерная для Западной Европы в эпоху, последовавшую за германским завоеванием.