Упоминание им моих друзей выбило из меня весь страх и браваду.
- Что ты с ними сделал бабуин не доделанный? – зло прошипела я.
- О, пока ничего. Они сейчас на допросе у дроу. – отмахнулась эта мерзко пакостная сволочь. - А тобой… Тобой, я займусь лично. – и он заржал как конь на погосте, видать пытался изобразить «страшный» смех, но ему это явно не удалось. Скорее он стал похож на бьющуюся в истеричном припадке кобылу. Точнее коня. Вот, не зря говорят, не умеешь, не берись! Я от его смеха чуть сама не захохотала в голос. Я даже икнула, в недоумении взирая на этого психа, и не понимая, с чего это он так «котяшится»…, ну то есть ржет. Видать ему уже от самого себя смешно стало.
- Очень рада! – не выдержав рявкнула я прекращая его нескончаемый смех. – Но прежде просветли меня маленько. Каким это ты образом тут оказался?
Хотела я не хотела, а мне нужно было каким-то образом его отвлечь, чтоб потянуть время и придумать, как бы отсюда смыться, да и друзей хорошо бы прихватить. Дроу кстати давно уже плюнул на нас шизиков и умотал, по своим эльфячим делам, так что в пыточной мы остались одни.
- Очень просто. – хмыкнула главная заноза в моей заднице, на данный момент. – Я тот, кто спланировал, как нам украсть главную реликвию рода Асгейр. А потом мы с Кратусом – владыкой дроу воплотили мой хитроумный план в жизнь. Как видишь, все вышло преотлично! Я даже получил тебя и твоих друзей в качестве бонуса.
- Зачем тебе копье, о, глупейший из глупейших!? – простонала, покатывая глаза к потолку. – Только не говори мне, что решил с его помощью мир покорять. Это всего лишь волшебная палка с острым наконечником.
Танатос состроил звериную ухмылку на своем змееподобной лице.
- Ты глупа, но это даже мне на руку. – он тихо рассмеялся больше не пытаясь подражать смеху вселенского зла. - Так вот мой глупый малыш, - он поднял руку с остразаточеными, длинными ногтями и провел всей пятерней, намеренно оставляя кровавые борозды. Я дергалась и извивалась, но он оказался сильнее. – это копье, не просто обычный артефакт… - от боли я почти его не слышала, раны от его когтей горели и щипались. – эта палка, как ты изволила выразиться, имеет одно неоспоримое свойство. Наконечник из адаманта, способный проткнуть божественную сущность! – яростно закончил этот проклятый садист.
Превозмогая боль, на гране нервного срыва из меня вырвался насмешливый возглас.
- И кто же из богов тебе так не угодил, что ты готов настроить против себя целый пантеон и Единого создателя?
- Ооо… Ничего личного, малыш. Мне всего лишь нужно уничтожить одну задерживающую печать. – он самым садистским образом облизал свои когти с моей кровью на них, а до меня вдруг дошло.
- Печать, защищающая наш мир от демонов!
- В самую точку мой дерзкий щенок. – захлопал он в ладоши, словно аплодируя.
Я даже про боль на мгновение забыла.
- Печать была наложена Советом девяти древних рас… - возразила я.
- Да. – кивнул монстр стоящий передо мной и сверкающий желтыми змеиными глазами. – Но без помощи бога охраняющего переходы между мирами, у них бы ничего не вышло. Видишь ли, малышшшь. – зашипел он как кобра. – запечатать мир не так просто. Нужна огромная, божественная мощь. И девять субъектов разной расы никак не могли стать этой силой.
- И кто этот бог? – сердце зашлось в безудержном крике предчувствуя очередную пакость судьбы.
Он снова зловеще ухмыльнулся и посмотрел мне точно в глаза.
- При всей твоей глупости ты давно уже догадалась,… не так ли?
Нет! – зарычал внутренний голос. – Только не он.
- Ты никогда его не найдешь. – рыкнула я, не сумев сдержать эмоций. – Он ушел. Потерян. Никто не знает, где находится Хэйрон! Как ты его найдешь? – самозабвенно врала я, чем и прокололась.
- Я почти уверен, что ты знаешь, где его найти! – прищурился этот садист, взглядом обещая мне все муки хаоса. – А потому, - он повел хлыстом из стороны в сторону. – мы проведем маленькую воспитательную беседу!
И зайдя мне за спину размахнувшись, вложил всю силу в удар, и опустил кнут на мою спину.
В одно мгновение у меня перехватило дыхание. Удар, еще один… Он выбил весь воздух из легких. Ощущение такое, что по спине из стороны в сторону прошлись плохо заточенным кривым кинжалом, разрезая плоть, до самых костей.
Первые десять жестоких ударов, я молчала из упрямства не давая насладится этому выродку моими криками и мольбой о пощаде. Где-то между тринадцатом и четырнадцатым я просто потерялась от боли и стены моей камеры сотряс чей-то дикий, полный агонии и боли крик.