— Значит, нужно было встать на пару часов раньше и проверить все тропинки, но прийти ко мне вовремя, — восприняв мою мягкость и попытку быть вежливой за слабость, хамил мне раненый.
— Верный! О, мой мудрый друг, ты, как всегда, был прав! — пафосно обратилась я к псу.
Тот тут же расправил плечи и гордо выставил вперед грудь, демонстрируя свою важность.
— Этот наглец не стоит нашего внимания и траты драгоценного времени на исцеление его ран, — холодно заметила я. — Ящер большой, взрослый! После помощи, которую мы вчера так милостиво ему оказали, не помрет! Пусть теперь сам лечится и без нашего участия выбирается из долины!
Пожав плечами, я шустро развернулась на пятках и бодрым шагом отправилась назад в академию. Верный, в знак поддержки моих слов, одобрительно тявкнув, засеменил рядом.
— Стоять! — неслась мне вдогонку резкая команда ящера, на что я лишь прибавила шаг.
Крылатый шумно вздохнул:
— Пожалуйста, остановитесь! Я прошу прощения за свою резкость! Мне действительно очень нужна ваша помощь!
— Вот так-то лучше! — хмыкнула я, поворачивая назад. — А то покомандовать нами решил!
— Просто у меня негативный опыт общения с людьми! — пыталась оправдываться рептилия.
— А у нас вообще нет никакого опыта общения с ящерами! Но мы же не ведем себя так откровенно-пренебрежительно! — возмутилась я, снимая с плеча свою ношу. — Так, держи бурдюк и пей!
Крылатый отскочил от нас, нервно стуча чешуйчатым хвостом по земле.
— Убить меня задумали? — ощерился ящер.
— А ну цыц, больной! — оскорбленная в лучших чувствах, возмущенно топнула я ногой. — Вы мешаете проводить лечение! Пейте!
Удивленный моим негодованием и напором, Крылатый тут же взял бурдюк и в два глотка опустошил его. Затем, видимо, распробовав содержимое, скривил мордочку и закашлялся.
— Что это! Вы все же обманули меня! Это отрава! — заголосил громила.
— Это восстанавливающее зелье, которое придаст тебе сил! Лечение пойдет гораздо легче и быстрее! Но ты прав, на вкус оно противное! — пыталась успокоить я ящера.
Крылатый прислушался к своим ощущениям и минут через десять на его морде появилась клыкастая улыбка:
— Ты права, я чувствую прилив сил!
— Вот и замечательно, а теперь поворачивайся, пора заканчивать лечение твоего крыла, — скомандовала я.
Теперь лечение пошло гораздо веселее. За счет сил ящера, которые придало ему восстанавливающее зелье, края раны сращивались гораздо легче. К концу сеанса я имела перед собой абсолютно здоровое крыло.
Ящер, не веря в произошедшее с ним чудо, расправил крылья, а затем, взмахнув ими, взмыл в небо, сделав вокруг поляны пару пробных кругов.
— Как я могу отблагодарить тебя, человечка? — вновь вернувшись к прежнему пренебрежительному стилю общения, спросил пациент.
— Айлин, — поправила я.
— Айлин, — согласился наглец.
— Покатай меня! — с замиранием сердца попросила я.
— Нет! — отказ ящера был до ужаса категоричен. — Я поклялся себе, что после освобождения из рабства я не посажу к себе на спину ни одного человечишка!
— Ну, во-первых, я не просто человечишка, а твой лекарь! Во-вторых, я могу сесть ни на спину, а на шею! В-третьих, мы с Верным никому не скажем, что ты меня немного покатал, — подсказывала я выход из тупика, в который загнала себя рептилия.
Ящер недовольно запыхтел.
— Коли не хочешь ее катать, тогда лети отсюда! Не хватало нам еще с тобой проблем! Вдруг тебя увидят, неприятные вопросы нам с Айлин задавать будут! — Верный умел быть дружелюбным.
Брайан
Я был удивлен, когда на утренней пробежке встретил Айлин. Еще вчера, по прибытии в Северную Академию, я приметил ее в толпе студентов. Яркая шатенка с искрящимися любопытством зелеными глазами, вызвала интерес у многих моих гвардейцев. Хотя, на нее просто невозможно было не обратить внимание. Она с такой легкостью и кокетством раздавала моим подопечным, этим напыщенным высокородным индюкам, устроившим в столовой отвратительный скандал, жуков и червяков под иллюзией изысканных столичных десертов, что мы с парнями просто диву давались.
Когда же подошла наша очередь выбирать блюда, мы отказались от предложенных ею десертов. Она с пониманием отнеслась к нашему выбору, не стала настаивать на своих угощениях и быстро ретировалась.
Нестандартность реакции Айлин и ее сокурсников возбудила во мне немалое любопытство. Отпрыски известных фамилий нашего государства обычно вызывали у окружавших их людей, а уж тем более простолюдинов, к которым безусловно относилось подавляющее большинство студентов Северной Академии, восторг, поклонение и раболепство. В стенах же сего учебного заведения аристократы стали объектом насмешек, розыгрыша и шуток, что определенно выходило за рамки моего понимания. А этого, как командир военного подразделения гвардейцев, я не мог себе позволить.