13 августа командор решил, что они забрались уже достаточно далеко к северу, чтобы выполнить данный ему приказ. По русской традиции он собрал офицеров в своей каюте на совещание. В русском флоте любые важные решения принимались коллегиальным путем, а не единолично капитаном. Он спросил их: удалось ли им ответить на вопрос о существовании перешейка между Азией и Америкой? Мнения его подчиненных разнились. Чириков хотел плыть дальше и, возможно, даже перезимовать в этих водах; Шпанберг предложил идти на север еще три дня, а затем вернуться, потому что нигде не наблюдалось гавани, в которой можно было бы безопасно бросить якорь и пережить арктическую зиму. Беринг указал, что практически все побережье, сколько они плыли на север, было гористым («Берег тянется высокой каменной стеной»[28]) и постоянно покрыто снегом. Он не хотел, чтобы корабль вмерз в лед или потерпел крушение на этом пустынном, неизвестном берегу, и подозревал, что вскоре они наткнутся на морской лед.
После дискуссии и изложения аргументов Чирикова и Шпанберга в письменном виде Беринг сделал свой выбор и указал его причины:
Ежели больше ныне будем мешкать в северных краях, опасно, чтоб в такия темные ночи и в туманы не прийтить к такому берегу, от котораго неможно будет для противных ветров отойтить, и розсуждая о обстоятельстве судна, понеже шверец и лейваглен изламан, также трудно нам искать в здешних краях таких мест, где зимовать <…> А по моему мнению, лутче возвратитца назад и искать гавани на Камчатке к прозимованию[29].
Беринг был осторожным и знающим командиром, а не азартным любителем рисковать; возможно, именно поэтому Петр I выбрал его главой экспедиции – эти же черты помешали ему прославиться во время войны. Он отличался прагматичностью и целеустремленностью, всегда думал о том, что можно сделать с максимальной безопасностью и наибольшими шансами на успех. В данном случае, скорее всего, его оценка рисков и выгод была верной: если на этих берегах с ними случится несчастье, то вся информация пропадет, и больше никаких исследований не будет. Беринг, судя по всему, считал, что его задача – проложить дорогу для дальнейшего усиления присутствия России в Тихом океане. Ресурсы, чтобы двигаться дальше, были на исходе, и он небезосновательно полагал, что никаких ценных данных уже не получить. Они еще три дня плыли на север, как предложил Шпанберг, но, ничего не найдя, повернули назад, на юг, и прошли Берингов пролив. Из-за постоянной облачности и туманов никто на корабле не увидел побережья Аляски.
Историки, недовольные работой Беринга, потратили немало чернил на споры, был ли глава экспедиции слишком робок или слишком рано повернул назад, должен был он идти дальше или искать землю на востоке, не слишком ли полагался на мнения местных жителей. Но в то время об этой земле не было известно вообще ничего, а открытия, скорее всего, в его планы не входили. Его отправили в первую очередь для того, чтобы проложить дорогу по Сибири для будущих, более масштабных и лучше оснащенных экспедиций, и составить карту побережья Камчатки, а не рисковать всем в надежде, что команда сможет найти новую землю или пережить полярную зиму.
На обратном пути они встретили четыре большие лодки из шкур, на борту которых находилось примерно 40 чукчей, но, как и в прошлый раз, общение без переводчика оказалось практически невозможным, хотя им и удалось понять, что где-то к востоку лежит большая земля или остров. Тем не менее получилось наладить торговые отношения: на металлические инструменты и иглы экспедиция выменяла у чукчей мясо, рыбу, пресную воду, песцовые шкурки и клыки моржей.
29
Решение В. И. Беринга о возвращении экспедиции на Камчатку. Цит. по: