- Сколько у них этих палок с перьями, ты погляди-ка... Знаешь, я сам видел, они как начнут эти палки швырять, швырять, швырять... А потом раз, попал и убил.
Снова раздался хохот. Смеялись не только те, кто издевался, но и те, над кем насмехались. Как это обычно бывает, солдаты разных родов войск традиционно соперничали между собой: легковооруженные пехотинцы, более ценившиеся в Армекте, склонны были несколько свысока смотреть на "рубак". В гарнизонах дело доходило даже до драк - но лишь иногда... поскольку великаны-топорники с помощью табуретов и лавок быстренько выбивали у лучников дурь из головы. Подобные драки не приветствовались, но за беззлобные колкости никто наказывать не собирался.
- Топорник словно дуб, - тотчас же начал Дольтар, едва утих смех. Топор, щит... Самое то... Идешь, замахнулся - труп, щитом отпихнул, замахнулся - труп! А они от тебя лишь отскакивают, будто от дуба...
- С одной стороны, с другой стороны, - подхватил кто-то из лучников, а ты и в самом деле как дуб: на тебя поссут, а ты пока из своей скорлупы выберешься...
- Я одного такого силача как-то подстрелила себе, - заявила Агатра, не знавшая промаха лучница. - Дуб, топор - это здорово, только вот копье у него коротковато... И мягкое к тому же.
Взрыв хохота заглушил ругательство топорника.
- Ну-ка расскажи? А, Дольтар? - безжалостно приставала Агатра.
Даже Рават улыбнулся.
На ночь они разбили лагерь в маленькой рощице. Быстренько приготовили суп из мяса и фасоли, после чего небольшой костер тут же загасили. Рават назначил часовых и велел всем отдыхать. Он обошел посты, потом присел под деревом.
Блуждать по лесам и степям - только время зря терять. Он знал, что таким образом стаю вряд ли найдешь. Золотые Племена действуют бессмысленно, словно огонь, который, уничтожая все вокруг, бесчинствует до тех пор, пока не будет погашен или не останется без добычи. И точно так же, как находят огонь, можно найти золотую свору - иди себе на дым и отблески пожара... Но Серебряное Племя ведет себя иначе: оно совершает набег на деревню или две, после чего скрывается среди лесов и степей. Ищи ветра в поле. Алерские воины могли таиться в любой роще, ожидая, пока прекратится муравьиная беготня войска. Они могли неожиданно возникнуть в двадцати или тридцати милях дальше. Могли вернуться к оставшимся без защиты заставам. Могли сделать еще что-нибудь. Например, внезапно объявиться в самом центре Армекта. Подобное казалось чудом... и тем не менее когда-то на самом деле случилось. Маленькая серебряная стая пробралась сквозь густую сеть, состоявшую из приграничных сторожевых постов. На ее след не напал ни один из многочисленных конных патрулей. Их не заметили ни жители деревень, ни охотники, ни случайные путешественники... Стая объявилась лишь в окрестностях Рины, в самом центре одного из самых густонаселенных округов Армекта. Никто не знал, что искали там алерцы. Добычи? Крови? И того и другого им в изобилии встречалось по дороге...
И теперь все начиналось точно так же: стая преодолела широкую, но глубокую, с довольно быстрым течением Лезену и незаметно проскользнула между частыми сторожевыми постами. Однако эта стая дала о себе знать почти сразу...
На рассвете, самое позднее перед полуднем, должен появиться Дорлот. Сотник был уверен, что кот успел обежать немалую территорию. Дарлоту вовсе не обязательно было искать стаю, достаточно было напасть на ее след.
Но он мог прибежать ни с чем.
Рават подумал о том, что делать в случае такой неудачи. Идти в Три Селения, как он первоначально и намеревался? Название вводило в заблуждение: там действительно должны были возникнуть когда-то три большие деревни, сгруппированные вокруг маленькой заставы. Однако по ряду причин этого не произошло, и в итоге было возведено лишь одно большое поселение у подножия холма. Оно располагалось к югу от "громбелардской" деревни, которую успела сжечь стая. Если бы алерцы двинулись в глубь Армекта, то вышли бы прямо на Три Селения. Вот только незачем им было двигаться в глубь Армекта...
Рават не знал, что предпринять. В конце концов он решил ждать Дорлота, а если тот вернется ни с чем - отойти дальше к югу, засылая в разные стороны конные патрули. Таким образом он прочешет значительную часть территории. Остальное зависит от военного везения.
Они свернули лагерь еще до рассвета и выехали в том же порядке, что и накануне. Не спеша... Равата начало злить бессмысленное, бесцельное движение в никуда. Не дожидаясь больше Дорлота, он послал в разведку три конных патруля, по два человека в каждом. Поскольку на открытой местности нападения из засады можно было не опасаться, он приказал пехоте сложить багаж и часть оружия на спины вьючных лошадей, у которых несколько поубавилось груза, после того как была съедена часть провизии. Мешки с провиантом и топоры с колчанами весили не слишком много, но сотник прекрасно знал, что после десяти миль ходьбы в доспехах, под палящим солнцем, подобное мнение в корне меняется. Если можно было хоть как-то облегчить участь солдат, Рават это делал. Лошади, шедшие мерным шагом, могли нести несколько больший, чем обычно, груз.
Около полудня они сделали короткий привал и двинулись дальше, но прошли не больше мили, как вдруг...
- Дорлот возвращается, господин! - крикнула зоркая Агатра, показывая куда-то вперед.
Рават прикрыл глаза ладонью, но минуло несколько долгих мгновений, прежде чем он заметил маленькую точку.
- Точно?
- Это он, господин, никто иной. Точно.
Отряд сам собой остановился. Теперь уже все солдаты увидели темную точку.
- Но... - напряженно проговорила Агатра, всматриваясь вдаль. - Он, кажется, ранен... Бежит на трех лапах.
Рават забеспокоился. Лучнице можно было верить, она не раз доказывала свое острое зрение.
- А дальше, за ним? - спросил он. - Никто за ним не гонится?
Девушка молча покачала головой, окидывая взглядом открытую, чуть складчатую поверхность степи. На юге маячила полоска леса.
- Он один, - наконец ответила она.
Отряд следил за медленно двигающейся точкой. Слишком медленно для кота.
- Тяжело ему, - негромко сказал кто-то.
- Рест, давай вперед, - приказал сотник.
Командир конницы сжал коленями бока коня. Мгновение спустя он уже мчался галопом по ровному, поросшему травой полю. Вскоре конь и всадник уменьшились, превратившись в небольшое пятно. Прищурившись, наблюдатели увидели, как пятно и точка встретились, затем слились в единое целое. Потом пятно начало быстро расти, снова превращаясь в коня и всадника. Кот лежал на шее лошади, вцепившись когтями в дугу седла. На нем не было ни кольчуги, ни мундира - коты-разведчики пользовались ими крайне неохотно. Могучие громбелардские гадбы когда-то носили кошачьи кольчужные панцири, но гадбы были воинами, против которых у человека не было шансов, особенно ночью... Дорлот же был тирсом, котом существенно меньших размеров, зато намного более легким и проворным, чем гадбы.
- Что случилось, Дорлот? - спросил сотник, когда кот спрыгнул на землю. - Ты ранен?
- Я был в сожженной деревне, - коротко ответил тот; кошачий голос звучал несколько глуховато и не слишком приятно для уха, напоминая низкое, хрипловатое мурлыканье. - Стая сидит в лесу. - Дорлот объяснил, где именно. - Они послали несколько своих на разведку. - Он коротко описал путь, по которому шли разведчики. - Вдоль Сухого Бора.
Агатра присела и осмотрела раненую лапу.
- Случайность, Агатра, ерунда, - сказал кот. - Обычный шип. Дикие псы загнали меня в кусты.
Бездомные животные были сущим бедствием этих мест. В этом году они реже давали о себе знать, но если алерцы сожгут еще несколько деревень... Голодные дворняги из ниоткуда не появляются.
Рават приказал идти дальше.
- Отдыхай, Дорлот. Сядь на вьючную лошадь.