— Уходи, пока есть шанс! Метель скроет все следы, а вдова не сразу опомниться! — и, подчинившись порыву, сказала: — Я позабочусь о мальчике!
Вытирая кровь с искусанных губ, молодой мужчина, кивнул мне, быстро поднялся и бегом скрылся в извилистых проходах.
— Позаботишься? — Ди не изменила своего мнения. — Интересно знать как?
Я задала себе этот же вопрос, раз сто за ночь, пока мы с альбиной пытались понять, что делать с младенцем. Душа моя, как никогда раньше, горела в огне противоречий, заставляя метаться, как тигрица в клетке. Когда хочется бежать, но нет ни сил, ни возможности. Метель за окном трепала гобелен, пела свою тревожащую душу песню, заставляя ходить из угла в угол. Я не чувствовала ни мужа, ни Гана, и это настораживало. Ребенок кричал, ругалась Ди себе под нос, укачивая его, порой передавая мне.
Утром, когда солнечный луч пробил серую пелену туч, и заискрился снег на равнине, в покои пришла Рилина.
Младенец кричал, не успокаиваясь, мы с Ри по очереди похлопывали его.
— Вижу, Лион ничуть не преувеличил! — эра показательно покачала головой, с досадой всплеснула руками и произнесла. — Да что вы за неумехи?! — и мне. — Понятно, почему Люблина не позволяет тебя стать матерью!
— Угу! — бессонная ночь сказалась на состоянии Диль. И без того неугомонная альбина проболталась. — Видно, с ведома Хранительницы ваша травница ежедневно готовит Ниа «отвар вдов»!
Рилина вскинулась:
— Это правда? — вопрос предназначался только мне.
Молчаливо дала понять, что слова Ди верны, и я ни о чем не догадывалась.
Лицо Рилины омрачилось, и, прежде чем ответить, она долго думала.
— Скажу Маег, что сама стану готовить для тебя утренний отвар!
Ночь без сна не прошла бесследно и для меня, все инстинкты, реакции организма, чувства притупились. Так не хотелось думать, переживать, что-то просчитывать, и я поминутно зевала.
Первый зимний денек выдался солнечным и морозным. Снег укрыл темную землю, копыта лошадей то и дело тонули в нем. Я едва в седле не подпрыгивала от нетерпения, ощущая смутную тревогу и все усиливающуюся боль. Хотелось пустить коня галопом, унестись от всех, взлететь над заметенной дорогой. Из-за младенца делали частые остановки, и Рилина строго следила за тем, чтобы я была поблизости. Она поила ребенка козьим молоком, хранившемся в бурдюке, который вез за пазухой Тарис. А я вливала магию, как и прежде, по капле, чтобы тельце привыкло. Сам мальчик лежал в корзинке, укутанный с головой в одеяла и кусочки меха. Ношу доверили везти эрт Декриту. Этот все не сводил с меня своего мрачного испытующего взгляда, порой чудилось, что демон старается проникнуть в мои мысли. В такие минуты я отворачивалась, щурилась на солнце, стараясь думать о хорошем.
Удивляло, что Лион не ворчал, вполне ответственно отнесся к возложенной обязанности. Диль была рядом с ним, что-то тихо спрашивая, наклоняясь к демону так близко, как позволяли обстоятельства.
Снег играл в солнечных лучах, ветер замер, не замораживая лица своим яростным дыханием, не тревожа ветви, не трогая одежду. Природа во всем зимнем великолепии встречала нас. Только радости в сердце я совсем не ощущала. Душу снедало беспокойство, я мучилась, от того и думы выходили тяжелыми.
Подъезжая, не выдержала, пришпорила лошадь, едва заметила, как из сверкающей дымки показались шпили замка. Деревня перед ним выглядела вымершей, жители спешно задергивали занавеси на окнах, не желая, чтобы я видела их взволнованные лица.
Золотило солнце дорогу, скользили блики по древним стенам, искрились в окнах витражи, вот только опущены были знамена. Взгляд мой замер, я глубоко вдохнула, резко осаживая лошадь.
Диль, догнавшая меня, повторила маневр, и я, тяжело дыша, точно пробежала все расстояние, обратилась к ней:
— Зачем?
— Ну… — обычно разговорчивая альбина занервничала, заставляя беспокоиться сильнее и меня, и свою кобылу.
Ди сделала вид, что успокаивает ее, игнорируя мой вопрос. Пришлось повторить:
— Зачем?
— Ну… — красноречие оставило подругу, и я повернулась к одному из сопровождающих воинов.
— Флаги опущены… — этот, похоже, тоже не отличался выразительной речью.
— Для чего? — вызверилась я, теряя терпение, чувствуя подступающую истерику, от чего получилось визгливо.
Воин отвел взор, но не ответить не посмел:
— Умер кто-то… важный…
Глава 6
— Кто-то? — вырвалась вперед, влетела в распахнутые ворота, позабыв обо всем на свете.
Ворвалась во внутренний двор, безостановочно осматриваясь, надеясь увидеть знакомые лица. Не найдя, спрыгнула с лошади, бросилась к парадному входу, забежала в него и остолбенела, заметив старого знакомого.