— Он сделал это ради меня… по приказу Беккит…
— Понимаю, — резко, обличающе выплюнул Алэр, — ты желаешь оправдать своего любовника, — и холодно заявил. — Я жалею, что так быстро расправился с ним… он должен был страдать… так же, как моя нежная Дарель… — ударил кулаком в стену у окна, и по ней побежали трещины, как тонкая, но обширная сеть.
— В таком случае я рада, что ты узнал об этом лишь сейчас! — меня задел тон, каким он произнес предыдущую фразу, огорчили его действия.
— Не сомневался, что ты это скажешь! Не стоит нам лишний раз вспоминать о том, как мы друг к другу относимся! Наши люди… да-да, моя Ниавель, я называю их именно так, должны видеть, что правители пришли к согласию!
— И поэтому моя альбина сходу получила от тебя предупреждение? Дружеское, надеюсь? — пусть мне и не хотелось дерзить, но в этом замечании я не сумела удержаться от сарказма.
— Не играй с огнем, душа моя! — Алэр не сдвинулся с места, но то, как он на меня посмотрел, вынудило сделать кивок. — Рад, что мы пришли пусть к малому, худому, но соглашению. — И опять невесело усмехнулся.
— Возможно, станет проще, если мы забудем о взаимных обидах! — так и сорвалось с моего языка, который я не успела вовремя прикусить.
— Спорить не буду, но и предлагать начать все заново не стану, потому что уже делал это, но ты не воспользовалась моей добротой!
— Тогда давай поговорим о сегодняшнем дне, не упоминая о прошлом! — на душе моей словно лежал камень, который я была не в силах ни сдвинуть, ни сбросить, ни как-то иначе избавиться от его веса.
— Я всегда предпочитал думать о будущем! — оповестил лорд, но вышло у него не слишком уверенно.
Ни по взгляду, ни по выражению лица ничего не понять, но я знаю, что гложет Алэра, не позволяет мечтать, загадывать, надеяться. Слишком часто он разочаровывался, вот и сейчас не в состоянии поверить. Тьма и отречение! Давняя боль и думы о настоящем, насущном!
— Я вернулась к тебе, приняла твою помощь в надежде спасти свой народ, — проговорила, рассматривая ткань плаща. — Хочется знать, что ты собираешься делать! Как намереваешься разобраться с Беккиттой?
— Знаю, что ты предпочла бы видеть ее мертвой, и твое желание совпадет с моим, — уверенность слышалась в его непоколебимом голосе, когда Алэр произносил эту фразу, но что-то заставило меня вскинуть голову и пытливо взглянуть на супруга, потому как ни облегчения, ни радости я не ощутила.
— Но? — вопросила нетерпеливо.
— Ты не знаешь ответ?
— Ты не хочешь рисковать?
— Ниа… — весьма прохладно и снисходительно начал Алэр, и я не выдержала:
— Можешь не сообщать, что все сложнее, чем мне представляется!
— Нет? Переубеди меня! — скрестил руки на груди и подошел ближе, смотря сверху вниз.
— Боюсь, мы опять поругаемся, — буркнула, отворачиваясь.
— Верно! Потому лучше не отвлекайся! — я чувствовала себя глупой ученицей, которую строгий наставник пытается научить чему-то стоящему. — Итак, — присел рядом со мной, — я хочу знать все, что велела тебе Беккит перед тем, как отправила ко мне!
— Я говорила…
— Ниавель, мне нужны подробности! И давай последовательно — что, почему и как!
Собравшись с духом, начала вспоминать — неохотно в первые мгновения, а потом распаляясь сильнее. Не заметила, как рассказала все, что произошло с того мгновения, как Беккитта узнала о смерти своего второго советника. Алэр не прерывал меня, внимательно слушая, не отвлекая, ничем не проявляя своего отношения к моему эмоциональному повествованию. Когда умолкла, спросил:
— Это все, о чем ты хотела рассказать? — и я кивнула, отворачиваясь, погруженная в свои мысли. Как будто между прочим, Алэр заговорил опять. — Мне бы хотелось знать о том, как ты проводила свои дни в Золотом замке.
— Зачем? Ты все равно не собираешься воевать с Беккит! А я могла бы о многом тебе поведать!
— Похвальное стремление… особенно если учесть, как сильно ты меня ненавидишь и мечтаешь избавиться от обременяющих тебя уз!
— Ты в восторге? Если да, то удачно скрываешь его! — опять грубила. Причин такого поведения было много, и умом я понимала, что не права, но остановиться не могла, выражая так чувства, бушующие внутри, отвлекая себя от дурных, постыдных мыслей, отвлекая его от мыслей о моем теле.