— Убью… когда-нибудь! — выговорил демон, читая мои мысли. Взгляд его задержался на моем горле, а голос звучал хрипло, точно демон с трудом мог выговаривать слова. — Как ты выжила, Ниа? Ты хотя бы иногда думаешь, прежде чем пойти и что-то сделать? — схватился за голову, взъерошил спутанные волосы, вырвав несколько прядей. Отвернулся, сражаясь с собственным гневом. Прислонился лбом к крепкой, прохладной стене, надеясь заимствовать у нее сил, остудить разгоряченную гневом голову.
Я молчала, но супруг и не требовал ответа, потому что все решил для себя. Рассматривала его прямую спину и готовилась к медленной и мучительной смерти. Впрочем, в данный момент она казалась мне предпочтительнее того бессилия, что властвовало надо мной. Сознание ясное, а вот тело совершенно не подчиняется, словно не мое. Даже руку сдвинуть с места не могу, не говоря о том, чтобы подняться. «Язык с трудом, но ворочается!» — определила я, пытаясь дотронуться им до нёба.
— Хватит! — Алэр рыкнул так, что от неожиданности я дернулась, ударившись затылком о деревянную поверхность двери. Взвыла и тут же пожелала стать невидимой.
Супруг надвигался на меня, сражаясь с самим собой, о чем свидетельствовали его крепко сжатые руки и тяжелая поступь. Он чувствовал — еще шаг и ненависть сожжет его, раздавит, уничтожит. Но не мог остановиться, направляясь ко мне. Только брать, владеть, причинять боль, такую же, какую испытывает сам. Я попыталась вжаться, слиться с гладкой деревяшкой, служившей дверью, ощущая неуемное, бешеное сердцебиение и неожиданный прилив сил. Предприняла бессмысленную попытку сбежать, но успела лишь подняться, все так же опираясь спиной о дверь. Алэр приблизился ко мне настолько медленно, что мне снова почудилось, как будто я прошла каждый дюйм вместе с ним. В суженых глазах блестят яркие искры, на челюстях играют желваки, и мне становится невыносимо дышать. После мою щеку обжигает звонкая пощечина.
Прижала ладонь к пылающему от боли лицу, а молчание, возникшее между нами, казалось осязаемым — протяни руку — заденешь его режущие края. Сглотнула и смело пискнула:
— Ты обязан уважать меня!
Добилась только того, что Алэр хорошенько встряхнул меня, и моя голова снова ударилась о грырову деревяшку, отчего я по-змеиному зашипела.
— Ненавижу! — в одно слово вложила все свои чувства, хоть и не кричала, потому как помнила — за дверью находятся наши подданные. Не стоит выяснять отношения так громко, чтобы о них узнали.
Сделала безуспешную попытку вырваться из его хватки, но пальцы супруга сильнее впились в мои плечи, потому так неожиданно страшно звучал его спокойный голос:
— Кто я для тебя?
Ответ мне казался настолько очевидным, что не стала произносить его вслух, но эрт Шеран настаивал. Он четко, по слогам повторил:
— Кто я для тебя?
— Муж, осел! Ты мой муж! — запальчиво разъяснила я, совершая очередную дерзкую попытку освободиться.
— Верно, — с совершенно безумным видом подтвердил Алэр, — я осел! А ты, жена моя, тупоголовая, безмозглая ослица!
Открыла рот, чтобы выразить свое растущее с каждым мигом негодование, но демон высказываться не позволил, снова встряхнув меня, едва сдерживая свое бешенство.
— Вижу, ты не понимаешь, чем рисковала, — заговорил разборчиво, давая возможность прочувствовать каждое произнесенное слово, чтобы прониклась и задумалась. — И я мог бы простить тебе мгновение, когда ты забыла о том, что принадлежишь мне, королева Ар-де-Мея. Потому что знаю, расспрашивал сведущих о том, как воспитывают женщин в твоем крае!
— Какое великодушие! Лорд Нордуэлла невероятно щедр по отношению к рабыне, согревающей его постель! — задыхаясь от нахлынувшей злобы, выговорила я, дернувшись в его объятиях.
Но сделала только хуже — силы вновь оставили меня, и я обмякла в грубых руках рассерженного демона, мечтающего убить меня с особой жестокостью. Только Алэр медлил, а я твердо знала почему. Ядовитая улыбка изогнула мои губы, и я дико рассмеялась ему в лицо:
— Можешь не договаривать! И без того знаю — ты никогда не простишь рабыне, что она посмела забыть о своей принадлежности к твоему проклятому Нордуэллу! — и яростнее закончила. — Только я думала о нем, и о тебе… Потому отпусти!
Своего добилась — супруг разжал побелевшие пальцы, а я рухнула на плетеные циновки, ударившись так, что из носа потекла кровь. Острые края соломинок больно впились в нежную кожу лица, и я всхлипнула, ощущая себя слабой и больной.