Нынешний колдун разом, точно ударами топора, изрубил оставшиеся картинки. Но я не отпустила его нить, хотя она пульсировала и рвалась из моей хватки. Мне больше незачем было таиться, ведь я пришла, чтобы узнать.
Я видела влюбленного юношу и девушку, которая переплетала свои пальцы с его. Мне слышались обещания, тихие, чуть уловимые в ночной тиши, те самые, произнесенные под яркой сияющей луной. Я смотрела, как сверкает роса на листьях, и спят, обнимая друг друга влюбленные.
Недолго, ведь колдун вновь разрубил эти воспоминания, а нить в моих руках раскалилась и стала жечь кожу. Ничего страшного, я привыкла, поэтому руки не разжала.
А вот юноша и девушка не сумели сохранить свою любовь. Но нет в том их вины. Время было такое. Тяжелое. Проклятое. В те годы ар-де-мейцы даже в своих снах не мечтали о взаимности. Любовь была для них недосягаемой мечтой. Вот и сердце Тьяны вдруг остыло, перестало биться с перебоями при встрече с Ганнвером эрт Ферсоном. Но он не сумел понять, сначала пытался говорить с будущей королевой, но девушка уже обратила взор своих прекрасных глаз на другого. Ган старался убедить Тьяну, что любовь вернется, нужно только подождать. А если нет, то его пламенного чувства хватит на них двоих. К сожалению, для девушки пришла пора испытания. Источник принял новую королеву, сделав ее сильнее и хладнокровнее. Слова Гана стали для Тьяны пустыми, и он не смог смириться. Каждый заклинатель слов знает, на что он способен, и Ганнвер прибегнул к магии, использовав ее для своих личных целей. Талантливый и усердный юноша открыл для себя новые грани своего дара, переступил запретную черту, поддавшись зову Некриты. У Тьяны не было иного выхода, кроме как казнить бывшего возлюбленного. Жаль, что моя предшественница не учла, на что способен заклинатель и сохранила не только его нагрудный медальон, но и ласковые воспоминания о минутах проведенных с ним.
Теперь я оборвала череду воспоминаний, отпустив нить, и вернулась в реальность. Пальцы до боли сжимали древнее, опасное украшение, глаза смотрели прямо в мудрые очи Гурдина.
— Ну что, королева? — обратился ко мне старец. — Теперь ты знаешь, чего хочет пленник медальона?
— Пленник? — с иронией сказала я. — Нет. Он не пленник. Ему повезло остаться в воспоминаниях Тьяны и воскреснуть, пусть так.
Гурдин пристально изучал выражение моего лица, и знал, какие думы тревожат мой разум.
— Так что? — спросил он, не отводя взгляда.
— Теперь я знаю, чего потребует пленник за свою помощь, но пока обойдусь, — решительно объявила я, подозвала Первого, поднялась с его помощью и приказала своим людям двигаться дальше.
Медальон вернулся к Гурдину, все, что нужно, я узнала, остается размышлять.
Мы уже подходили к Нордуэлльскому замку, но никто из тех, кто двигался рядом со мной, не узнавали знакомые места. Глаз радовало одно — колосья на полях успели сжать. Надо будет поблагодарить Граса, хотя я отлично понимаю, на что обрекла его. Будущего лорда учили сражаться и править, а не жать. Однако, он успешно справился с поставленной задачей. Все бы так беспрекословно подчинялись. Стоило подумать, как я опять выпала из реальности и очутилась в совершенно ином месте. В лицо мне дул пронизывающий ветер, несущий полынный запах осени. Я стояла на стене, глядя вниз, на горящее пламя и людей, словно муравьев. Рядом замерла хрупкая фигурка в доспехах.
— Ты меня звала? — спросила у Тэйны.
Она сняла шлем и тряхнула темными кудрями.
— Привет, — проговорила хрипло. — Да. Нам стоило увидеться. Видишь? — мотнула головой, отчего черная волна блестящих волос вновь всколыхнулась.
— Война кругом. Никому не удастся отсидеться, — только и молвила я, не чувствуя ни боли, ни сожалений.
Сердце словно очерствело, но уже не по требованию Некриты. Так решила я сама. Сейчас все чувства были отданы любимому и дочке.
— А ему? — осведомилась Тэйна, пронзая горящим взором зеленых глаз.
— А ему особенно, — спокойно изрекла я.
— Ты видела его? Говорила? — она спрашивала торопливо, сбивчиво.
— Мельком, — отозвалась честно, без утайки. — Лиса мучают собственные кошмары.
— И много их?
— Он тебе не рассказывал?
— Нет, — и Тэйна выбрала откровенность. — Мы совсем мало разговаривали по душам, — усмехнулась, но безрадостно. — Он больше слушал, пока я твердила, что лишилась души.
— Тогда тебе придется подождать. Лис обязательно поделиться своими тревогами.
— А ты не поведаешь мне о них?
— Разве я могу? — покачала головой я, и Тэйна отвлеклась, рассматривая людей пробегающих мимо. Они что-то кричали на бегу, она отдавала отрывистые распоряжения. Меня никто не замечал, а я приметила эрт Даррна.
Он шел к нам и как будто видел меня. Его брови сошлись на переносице, губы были сурово поджаты, на лице запеклась кровь.
— Милая, — эрт Даррн прошел сквозь меня и взглянул в изменившиеся очи дочери.
Тэйна откликнулась резким тоном:
— Ты нужен там. Я подойду скоро! И мы вместе выступим перед людьми!
Правитель Края Тонких Древ устало кивнул и вновь прошел через мое бесплотное тело. Тэйна столкнулась взглядом с моим:
— Но ты поговоришь с Ганнвером, когда придет время?
— Поговорю, — согласилась я и добавила. — Но решать за него не буду.
Тэйна хотела ответить, по глазам было видно, что собиралась она сделать это в грубой форме, но внезапно передумала. Сверкнула непримиримым взором и отправилась вслед за названным отцом. Я вернулась, ощутив сильную боль в запястье. Так Первый напоминал мне об обязанностях. Дым прятал точные очертания замка, дорисовывая черными штрихами нечто свое, зловещее. Но мне было известно, что крепкие стены выдержат любую бурю.
Я дошла до парадной двери и поздоровалась со всеми встречающими. Люди молчали и с опаской косились на снежных монстров. В каждом взгляде светился немой вопрос. Один на всех. Я не собиралась отвечать, хотя мне и не нужно было. Слово взял Гурдин. Рилина хотела бы многое обсудить, как и Арейс, стоящий с ней бок о бок. Но Первый предупреждающе рыкнул, спугнув их расспросы. Тогда Рилина спохватилась и предложила пройти внутрь.
— Что мы стоим на открытом воздухе? Вот-вот польет дождь, — произнесла она быстро, хотя все вокруг понимали, что тучи, застилающие солнце, это облака дыма.
Нордуэлл горел. Небольшие группы противника раз за разом проникали на нашу территорию, не без потерь, но все же. Они нападали скоро, действуя исподтишка, словно шелудивые псы, и вновь прятались по укромным углам.
Рилина не стала спрашивать меня о малышке, она продолжила говорить сухим, суетливым тоном:
— Мы устроили для тебя новые покои. Соединили ту комнату, что тебе полюбилась, с соседней. Теперь у тебя есть место, где принять посетителей.
Я кивнула и сказала, обращаясь одновременно и к Рилине, и к Арейсу:
— Соберите женщин и детей. Отправьте их под охраной воинов на другой берег Меб. Сумеречные нынче менее опасны, нежели те, кто стремится добраться до Нордуэлльского замка. Это будет наш оплот. Дальше него враги не пройдут.
— А эти…костлявые, — поинтересовался Арейс, с предубеждением поглядывая на Первого.
Мой личный страж не обратил на эрт Маэли никакого внимания, как будто мимо пронесся порыв ветра и ничего более.
— Да, — отозвалась я. — С вами отправится один из снежных монстров.
— А… — начал было Арейс, но Первый показательно клацнул длинными клыками, и мужчина послушно умолк.
Я хлопнула дверкой, демонстративно отрезая себя от всех. От Первого отделаться не удалось. Он с ворчанием остался у входа, а я прошла. Знакомая комнатушка изменилась. В ней прорубили нишу, за которой располагалась кровать. Недалеко от входа поставили стол и несколько стульев со спинками и бархатными сидениями. Я заметила кувшин с вином и плеснула себе в кубок. Напиток был знакомым, сладким с терпким послевкусием. Мне хотелось воды, родниковой и холодной до такой степени, чтобы сводило зубы. Вода! Да!