Прочертив в воздухе черную дугу, чадящая головня грохнулась в лужу масла. Какой-то волнительный миг, когда сердце Риса остановилось, а затем шипящая огненная стена с грохотом взметнулась между воротами и тараном, а затем образовала огненное озеро. В жарком, дымящемся пламени кипело масло. Таран замер, как будто ужаснулся того, что преградило ему путь.
Следом за первым бочонком приземлился второй. Рис мгновенно развернулся и поймал задорную улыбку паренька-нордуэлльца.
— Кир! — всплыло в памяти. — Молодец! — крикнул эрт Вэрон и опять наклонился, чтобы посмотреть вниз.
Огненное озеро расширилось, но ворот не коснулось. Таран замер, те воины, что двигались за ним, загомонили. Защитники закричали от радости — на какое-то время им удалось уберечь главные ворота.
Алэрин, оставшийся на западной стене, зашипел от ярости, когда опытный воин, совсем, как мальчишка, беспечно высунувшийся из-под прикрытия зубца, опрокинулся на спину. Рин его отлично знал, как и лорд. Они не раз и не два наблюдали за тем, как этот крепкий мужичок ловко управляется с мечом. Теперь из его незащищенной доспехом груди торчала длинная стрела, дрожа хвостом с красным оперением. Узловатые пальцы лихорадочно сжимали древко и безотрывно скребли по груди. На знакомом лице проступила смесь удивления и муки, в расширившихся глазах блестел неотвратимый ужас.
— Не могу я сейчас… — прохрипели губы, дрогнули и застыли навсегда.
Глаза устремились ввысь, теперь их взор выражал немой упрек. Алэрин следил за медленно вытекающей струйкой крови, потом несдержанно рыкнул. Вспомнил, как когда-то точно также из его тела струилась кровь. Ему умереть не позволили, рычание стало глуше и яростнее. Руки сами собой подняли арбалет.
Стремительный стальной болт угодил точно в голову рыцаря гордо шествующего в развевающемся красном плаще. Мужчина опрокинулся навзничь, ничего не успев понять. К нему тотчас подбежали простые воины и потянули в сторону. Красная тряпка со змеей посередине волочилась по земле.
Шумно выдохнув, Рин торопливо бросился к главным воротам, у которых командовал Рис эрт Вэрон. Нордуэлльцу тоже хотелось быть там, чтобы своими глазами увидеть полную картину. Пригибаясь, он добрался до нужного места. Глаза слезились от дыма, но видели отчетливо, что положение защитников неутешительно.
Осадная башня была совсем близко — ей не мешал ни обстрел, ни попытки уничтожить прикрывающихся щитами рыцарей. А за башней на расстоянии стояли хорошо вооруженные, готовые к битве воины. Яркие искры играли на их броне, извивались змеи на стягах, словно бы дразнили уставших защитников.
Алэрин поймал негодующий взор Риса эрт Вэрона и уловил яростные ноты в его крике. Капитан королевской гвардии Ар-де-Мея весь дрожал от гнева и нетерпения, его когти вспороли кожу ладоней, показывая, что Рис находится на грани. Искренне стараясь понять, что настолько рьяно раззадорило ар-де-мейца, Рин перевел свой взгляд и тотчас недоверчиво прищурился.
Не доверяя зрению, Алэрин рассмотрел среди врагов Беккитту. Внутри заклокотала ярость. Все, что испытал, сидя в подвалах, все, что слышал, когда не мог говорить, вырвалось наружу.
— Убью! — забурлило внутри, выворачивая наизнанку, вынуждая гореть в чудовищном огне.
Эрт Вэрон неожиданно опомнился, услышав рядом глухое, грозное, пробирающее до костей рычание. Его ошалелый взор сначала увидел собственные черные, загнутые когти, вцепившиеся в край стены, затем язык безотчетно прошелся по удлинившимся клыкам, во рту сразу появился привкус крови. Рис не испугался, отвел глаза, чтобы заметить изменившего почти до неузнаваемости брата лорда Нордуэлла.
Ар-де-меец моргнул, не веря тому, что видят его очи. Шквальный ливень стрел и камней хлестал новенькие стены Данкрейга, заставляя защитников прятаться за зубцами. В ответ со стен по врагу били ответные залпы. Но среди всей этой смертоносной круговерти незыблемым казался один. Точнее одно чудовище, отдаленно напоминающее летучую мышь. Словно не замечая чиркающих вокруг стрел, Алэрин эрт Шеран стоял во весь рост и смотрел на ту, что когда-то держала его в плену, а теперь грозила уничтожить Севера и северян. Его белоснежные острые клыки были обнажены в свирепом рыке, горящие сапфировые глаза, не мигая, отыскали Беккитту, не разрешая ей уйти с поля боя. Прозрачные, сверкающие на солнце когти чертили полосы на стене крепости. Еще мгновение и яростный, вибрирующий рев огласил окрестности, а потом чудовище одним махом перескочило зубец и устремилось к той, что явно не желала встречаться с ним. Рис плюхнулся на камни, я закричала Рину в попытке остановить его:
— Нет! Подожди! Она моя! — и проснулась.
Под боком зашлась в плаче Ариэль, испугавшаяся моего вопля. Я постаралась выровнять сбившееся дыхание, чтобы успокоиться самой и угомонить дочку. Сложнее подумать, чем сделать, сердце готовилось выскочить из груди, а на плечи как будто опустилась тяжелая глыба и давила всем весом. Потребовалось немного времени и тихие слова, раздавшиеся из-за арки.
— Я могу войти, моя королева?
Я настолько не ожидала услышать этот голос в своей спальне, что отозвалась не сразу, лишь потом:
— Подожди минутку, приду в себя.
Рискнувший нарушить мое уединение щадить не стал:
— А у нас есть она, эта минутка? Быть может, уже ни секунды не осталось?
Я поморщилась и отозвалась:
— Сейчас, только дочку накормлю.
— Лучше бы нашла ей кормилицу, — в тоне, которым мне ответили, сквозила печаль. — Помни, что прежде всего, ты королева, а потом мать. Как должен помнить мой сын, кем он был рожден.
Я не удержалась от тягостного вздоха, саму точила печаль. Пальцы невольно пробежались по черноволосой головке моей девочки. Она сосала грудь, ее светлые глаза, так напоминающие очи ее отца, неотрывно следили за мной. Ариэль нуждалась во мне, она уже любила меня, обнимала теплыми ручками, цеплялась, точно снова боялась, что ее отнимут. Я не могла предать ее ожиданий. Улыбнулась и шепнула:
— Я с тобой, что бы ни случилось.
Когда малышка насытилась и уснула, я уложила ее на кровать и прикрыла одеяльцем. На спящую дочку я могла бы смотреть вечно, на губы легла добрая улыбка.
— Ты скоро? — вопрос дядьки эрт Ирина спугнул установившуюся тишину.
— Да, — поднялась, плеснула в лицо холодной водой и наскоро переоделась. Штаны и чистая туника уже дожидались меня.
Первый проскользнул через арку и легко, для своего веса, запрыгнул на кровать, показывая, что останется охранять Ариэль. Я кивнула своему монстру и вышла к Рирену эрт Ирину. Он сидел в своем кресле, на коленях лежал плед.
— Ты давно ждешь? — приподняла брови, гадая, почему я не увидела приближение этого ар-де-мейца.
Он криво ухмыльнулся, словно мой вопрос прозвучал вслух, и сказал:
— Три дня назад мы вышли из Сторожевого замка.
— Мы?
— Да. Я, Эвильена и измененный ир'шиони. Он к тому моменту пришел в себя, чем удивил еще больше, — прозвучало таинственно, но я не стала уточнять.
Главное, что Каон вернулся из небытия. Нужно встретиться с ним и узнать обо всем из первых уст.
— Я попросила Эви придти, но о тебе речи не велось, — позволила себе тонкий намек.
Дядька нисколько не смутился, смотрел прямо, разрешая в тот миг взглянуть в его душу. И столько всего там было, что я остолбенела. Тьма, которая терзала бывшего капитана королевской гвардии, стала для него дорогой подругой. Она мучила его каждую ночь, но каждое утро, словно верный пес, зализывала нанесенные раны. Я видела его беспомощным, безруким, но по ночам у него вырастали крылья. Слов у меня не было, лишь заплакало внутри сердце, а вот глаза остались сухими. Эрт Ирин-старший воин, его боевой дух, закаленный в битвах, силен настолько, что я не вправе выказывать жалость. Я выразила гордость за ар-де-мейца:
— Мне казалось, что это невозможно, но тебя я не чувствовала, пока ты сам этого не захотел.
— Научился, — коротко откликнулся он, и я знала причину.
— Ты брат моей матушки. Но все равно не понимаю, как такое возможно?!