Дуг, сохраняя трезвость рассудка, присущую всем воинам, пусть и молодым, твердо следовал по узкой тропе, не сворачивая, безошибочно угадывая верное направление лишь при свете месяца. Мне оставалось только двигаться следом и порадоваться, когда мы выехали на ровную широкую дорогу, ту самую, с которой и начиналось наше путешествие. Только тогда нас было гораздо больше…
Здесь сменила облик, ощутив небывалую легкость, как будто, превратившись из королевы в простого парня, я переняла все его заботы и потребности. Теперь меня не волновали такие слова, как честь, род, обязанности, а гораздо больше тревожило то, что увлекшись спешным бегством, мы не захватили с собой никакой еды, и даже позавидовала почившим: «Им хорошо, не нужно ни о чем беспокоиться! Лежишь себе, гниешь и не нужно шевелиться, чтобы есть, и есть, чтобы передвигать ноги!»
Ужаснулась своим мыслям, вздрагивая, прогоняя наваждение, глядя в желтые глаза ночной птицы, сидящей с краю дороги, словно в очи своей совести, и опомнилась. Встрепенулась и послала лошадь вперед — хватит плестись, теперь у меня один путь — в Сторожевой замок, и я не сверну с дороги, ибо она ведет в Ар-де-Мей.
По пути попалась быстрая речушка, через которую пролегал узкий каменный мост. Проезжая по нему, поймала заинтересованный и какой-то тревожный взгляд Дуга.
— Что? — незамедлительно спросила я, и он тихо ответил:
— Не думал я, что все так обернется, и мое путешествие в Сторожевой замок пройдет не в компании друзей, а вместе с самой настоящей королевой.
— Мое имя Ниавель, но в нынешнем положении лучше звать меня Ган! Уяснил? — любезничать не хотелось, потому получилось несколько грубо, но Дуг не обиделся. Только кивнул, показывая, что понял меня, а я решила спросить о другом:
— Ты когда узнал о том, что в отряде есть сумеречные?
— По времени точно не скажу, все эти недели, а, может, уже и месяцы, слились для меня в один непрерывный поток, — было видно, что парню нелегко даются эти слова. — В один из вечеров я увидел у костра вампиршу и поначалу решил, что мои глаза лгут…
— Почему мне не сказал?
— Вы бы поверили?
— Почему нет?
Дуг бросил слишком цепкий, слишком настороженный взгляд, и я поняла:
— Ты решил, что я с ними заодно?
— Был такой вариант… — ответил он уклончиво, а потом спешно прибавил. — После разложил все по полочкам и догадался, что она в отряде не одна, а вы, как и я, пребываете в неведении! Но пока я следил, сопоставлял факты, за мной тоже наблюдали! Эрт Маэли пригрозил мне расправой, если посмею обо всем рассказать вам! Думаю, что если бы к тому времени я не стал вашим личным слугой, он, не задумываясь, скормил бы меня этой твари, как и Граса!
— Ты не знал, что послужило причиной его гибели?
— Нет. Верил, что Грас и вправду ушел от разбойников, и радовался за него! Даже ждал, что друг вернется… А в ту ночь я был слишком пьян… — помолчал и зачем-то уточнил. — От того, что не лежу в канаве, как Зан, Ивлек и Грел! Не сижу в темнице, как Грас! От того, что дышу, ем, пью, целую девушек… — сильнее стиснул руками поводья, глядя перед собой злым взором.
— Мы все ошибались! И я была слепой, безраздельно доверяя старому другу. Теперь стало понятным, отчего Зор так спешно увез меня в ту ночь… — глухое отчаяние опять накрыло меня с головой, к горлу подступил ком, который я попыталась сглотнуть и прохрипела. — Пить… — запоздало вспомнив, что воды с собой не захватила, а из шатра унесла лишь холщовый мешочек. Моя альбина должна вернуться домой вместе со мной!
К моему сильному удивлению, Дуг завозился на своей лошади и спустя несколько мгновений протянул бурдюк.
Поблагодарив, я жадностью припала к его горлышку и, запрокинув голову, сделала глоток…
Слегка покосившийся, заросший мхом указатель сообщил нам на третий день пути, что за следующим холмом — Нордуэлл.
— Переночуем здесь, — предложил Дуг, глядя в стремительно темнеющие небеса, — а утром со свежими силами нагрянем к демонам.
Я кивнула, устало опускаясь на землю, а парень расчехлил лук, готовясь подстрелить нам на ужин какую-нибудь живность. Если бы не его предусмотрительность, то нам пришлось бы изрядно похудеть.
Костерок едва-едва разгорелся, начавшись с крохотной искры, упавшей на стопку дров, но получив пищу, огонек начал расти, совсем как человеческое дитя, пестуемое в заботе и ласке.