Я, будто раздвоилась, наблюдая со стороны за всем происходящим, и одновременно с этим произнося:
— У девок? Хочешь знать, имел ли я успех у девок? — провел пятерней по голове, взлохматив шевелюру. И с непередаваемой гордостью выдал. — Ну, разумеется!
— А докажи! — Дуэй словно заранее подготовился к ответу, чуть отошел пропуская вперед Тиа — улыбчивую хохотушку-подавальщицу.
Последовал взрыв хохота, и девчонку подтолкнули ко мне. Хмель играл в крови, толкая на подвиги, и я смело притянул Ти к себе, опустив руку на аппетитную, пышную попку. Провел ладонью, ощупывая приятные округлости, в то время, как другая моя часть потрясенно глядела на это вопиющее безобразие. Тиа угодливо хихикнула, когда вдохновленный мальчишка ущипнул ее мягкий задок. Искусительница провела язычком по шее, и Ган под улюлюкающие крики толпы повел девчонку за угол.
Я попыталась закричать, но обнаружила, что заперта внутри медальона, раскачивающегося на груди парня. Билась в тесной клетке, пытаясь сломать металлическую преграду, но только обломала все ногти, а из лихо закрученных изгибов рисунка за мной наблюдала тьма, ожидая, когда я сдамся окончательно.
Пухлые губы Тиа прижались к моему рту, а умелый язычок, продолжая любовную игру, легко скользнул внутрь, и запертую в клетке украшения Ниавель едва не стошнило, в то время, как я ответил на этот поцелуй. Это мое тело, а не какой-то королевны! Осталось всего ничего, и я завоюю его окончательно. Резко рванул шнуровку на платье Ти, и она торопливо помогла мне, спустив его с плеч, открыв моему одурманенному взору два холмика, увенчанных розовыми вершинками, точно спелыми ягодками. Я лизнул один из них, королевишну стошнило, значит, все идет, как нужно. Ти все понравилось, и я, воодушевленный первым успехом, продолжил. Опустил обе руки на ее груди, накрывая их, чуть сжал. У королевны началась истерика, верю, уходить в небытие никто не хочет, особенно я! А трогать мягкую плоть, гладить нежную кожу, чувствовать тепло живого существа — весьма приятно! Я снова жив! Королева взбесилась в своих попытках сломать медальон. Не успеешь! Мне бы только проникнуть внутрь Ти, пронзить ее естество, а в том, что между ног у девчонки горячее, чем в жерле вулкана, сомнений нет — слухи быстро распространяются по крепости. Задрал юбки Тиа, развернул девчонку лицом к стене, вынуждая опереться на нее. Ти только вскрикнула, не ожидая от мальчишки такой прыти, но не сопротивлялась, оттопыривая попку, чтобы мне было удобнее. Как одурелый рванул шнуровку на штанах, королева, запертая внутри артефакта вопила, будто ее режут, но справиться со мной уже не могла. Кончик возбужденного члена коснулся влажной щелки. Королевишна выкрикивала проклятия, но разве можно напугать проклятого?! Я предвкушающе улыбнулся, прижимаясь к Ти, готовясь сделать выпад. Прощай, королева!
Внезапный рывок и я лежу на земле, а после, не давая опомниться, меня поднимают и хорошенько трясут. Оторопело наблюдаю за тем, как с меня срывают медальон, и чей-то голос шипит:
— Перевоплощайся!
— Нет, — рьяно мотаю головой, но мужик крепко держит меня в своих руках.
Странный мужик, с глазами отливающими красным…
Я радостно завизжала и готова была расцеловать Зоряна, душа моя вырвалась из магических оков и проникла обратно в тело. М-да! В голове моей успели похозяйничать двое! Мальчишку выгнала пинком, а вот со вторым… Этот сгусток тьмы сдаваться не захотел.
— Перевоплощайся, я сказал! — коротко рыкнул Зор, и я лихорадочно попыталась вспомнить свою внешность.
Из тьмы послышался зловещий шепоток:
— Не старайся… ничего не выйдет…
— Ну, — Зорян не выдержал и ударил меня по щеке. — Вспоминай! — я видела только его встревоженно-сердитое лицо и яростно горящие глаза.
Боль отрезвила, но ненадолго, я с трудом припомнила длину собственных волос. По вытянувшемуся лицу оборотня поняла, что все плохо. Очередная оплеуха, но я не обижаюсь, а усиленно вспоминаю дальше. Тьма озлобленно фырчит, точно дикая кошка, мешая сосредоточиться.
— Смотри на меня! — тихо и устрашающе рычит Зорян, и я стараюсь вспомнить все.
Судя по лицу Зора, все идет не так, как нужно, и оборотень вновь хорошенько встряхивает меня, крепко удерживая за плечи. Невольный взор и я охаю. Одна рука моя преобразилась, другая нет, со стороны, наверное, это все смотрится ужасно.
— Думай! — молвит Зорян, а тьма наступает, и я торопливо следую совету старого друга.
Выражение его лица мертвенно-спокойное, но в глубине глаз мелькает отчаяние. Я беру Зора за руки так, чтобы наши ладони соединились, и с надеждой шепчу: